Это наш ребенок! - Феррарелла Мари

     Он уже видел, как занимается с ней любовью, чувствовал, как занимается с ней любовью.

     — Не искушай меня.

     Шейла засмеялась.

     — Именно это я и делаю, Слейд Гарретт. Я собираюсь искушать тебя до конца твоей жизни.

     И у нее получится, думал Слейд, у нее получится.

     — Звучит как изысканная пытка.

     — Вот и хорошо. — Шейла крепко поцеловала его, приоткрывая щелочку в блаженное царство, ожидавшее его. Их обоих. Слегка задыхаясь, она добавила: — Тебе их еще много придется испытать.

     Если она думала, что испугает его, ее ждало разочарование.

     — Обещания, обещания...

     Слейд вывел ее за руку из комнаты. Они столько еще должны наверстать... Без груза сомнений, страхов, оскорбленных чувств.

     — Подождите, — крикнула им вслед одна из медсестер. — А что делать с цветами?

     Вместо ответа Слейд вернулся к сестринскому посту. Шейла пошла за ним, заинтригованная. Она следила, как Слейд вынимает маргаритку из одного из букетов. Он воткнул цветок ей в волосы, как он сделал это в ночь, когда они встретились. Тогда цветок был из орнаментальной вазы, украшавшей банкетный стол. Теперь он из букета с пожеланиями скорейшего выздоровления их дочери.

     — Вот так, прекрасно, — прошептал он и обратился к медсестрам: — Выньте для нас карточки, а цветы распределите между пациентами.

     — Точно мои мысли, — улыбнулась Шейла. — Мы думаем одинаково, Слейд.

     Да, по принципиальным вопросам у них одинаковое мнение. И всегда будет.

     — То есть ты знаешь, о чем я думаю.

     — Да, знаю. — Она взяла его под руку и прошептала: — Пошли.

     — А ты можешь?.. — неуверенно спросил он.

     — Могу. — Прошло уже больше двух недель, а она хорошо знала свое тело. Она готова, хочет и может. — Господи, мы теряем время.

     — Больше не теряем, Шейла, — сказал он, увлекая ее к лифту. — Больше не теряем.