Попутчицы любви - Доронина Анастасия

Тут я не выдержала:

— Как?! Надя — не родная дочь Марии Николаевны?!

Лиза шикнула на меня и быстро приложила палец к губам. Я и сама испугалась, что возглас удивления вырвался из меня слишком громко — ведь мы сидели на кухне Надиного дома! Покосившись на плотно притворенную дверь (к счастью, никто, кажется, не подслушивал), я кивнула Лизе:

— Продолжай, девка!

И она продолжила.

Надю усыновили, когда ей было всего пять дней от роду. Кто была ее настоящая мать, теперь сложно установить, да в сущности, и не нужно. А вот приемные родители были, как узнала Алла, довольно состоятельные люди. Итак, Лиза должна была познакомиться с Надей, подружиться с ней, войти в семью и собрать первичные сведения: что за люди, поведутся ли на шантаж, и если да, то чем у них можно поживиться. Лиза очень добросовестно собирала эти сведения, и в одну из встреч сообщила сестре, в частности, что:

— …а за Надькой там один парень ухлестывает, любовь у них чуть не с десяти лет, представляешь? А у Надьки этой ни рожи, ни кожи. Даже обидно и вообще не понятно — что он в ней нашел? Такой чувак классный! Красивый, воспитанный, а главное — богатый, блин! И папик у него богатый, и сам он ничего такой, и учится, и работает, квартира отдельная на Фрунзенской набережной…

— А лет ему сколько? — спросила Алла с явно проснувшимся интересом.

— Ну не знаю точно, ну может, двадцать один — двадцать два…

— Сколько и мне, — протянула Алла.

Лиза поняла ее с полуслова:

— Ты думаешь, отбить можно? Нет, Алка, ничего не получится. Я сама в сто раз Надьки и красивее, и в сто пятьдесят раз умнее, думала, быстро смогу его внимание на себя перекинуть. Ничего не вышло. В два счета отшил. Очень ее любит.

— Ничего, авось меня не отошьет. И именно потому, что любит! — загадочно сказала Алла.

В ее голове со скоростью диафильма замелькали цветные картинки: не толстая флегматичная Надя выходит замуж за красавца Владика, а она, блестящая, красивая Алла! Объектом шантажа, таким образом, становятся не Надины родители, которых, впрочем, можно пока не сбрасывать со счетов как «запасной вариант», а сам Владик. Если не получится воздействовать на перспективного жениха своими чарами, она припрет его к стене угрозой рассказать Наде, что она — неизвестно чья дочь. Душевное спокойствие девушки должно быть дорого тому, кто так ее любит. И сразу решатся все Аллины проблемы: она получит столичную прописку, статус замужней дамы, станет жить не у всегда полупьяной квартирной хозяйки на окраине Теплого Стана, а в роскошной квартире в центре Москвы!

— Ну и что? — снова прервала я Лизу. — Ведь при всем этом ее бы не любили! И жила бы под угрозой развода!

— Ну и что? — ответила она вопросом на мой вопрос. — Зато у нее будет прописка и шикарная квартира, да и денег при разводе Владик отвалит столько, что мама не горюй! И меня после свадьбы тоже пристроит, пропишет, как минимум. Мы с ней специально не обговаривали, но это понятно — я тоже должна получить свою выгоду!

— Так, и что?

— Все! Они встретились, и Владик на все согласился. Даже быстрее, чем Алка ожидала. Скоро у них свадьба. Единственное, на чем настоял Владик — чтобы все тихо прошло. Просто пойдут и распишутся. Вместе жить не будут, наверное. Он сразу с квартиры съехал, как только Алка в ней поселилась, хотя она и пыталась…

— Что пыталась? Окрутить его? Соблазнить?

— Ну! Уж так старалась, психовала, даже тряпками в меня кидалась, как будто я в чем-то была виновата. А все почему? Потому что он ей понравился, Владик. Вы знаете, — девочка еще больше понизила голос, — мне кажется, Алка в него того… втюрилась. Сначала просто так встречалась, чтобы подразнить да как можно больше из него вытянуть, а потом… Сама бегать за Владиком начала! У подъезда даже подкарауливала! Вот так!

Она ухмыльнулась, и нельзя было понять, испытывает ли Лиза хотя бы малую толику сочувствия к сестре, попавшей в такое двусмысленное положение. Похоже, что не очень-то она ее жалела.

Неожиданно в кухонную дверь постучали, а потом растворили ее решительным рывком. Я увидела стоящую на пороге бледную и очень серьезную Марию Николаевну.

— Что здесь происходит? — резко спросила она. — Прошу меня извинить, но я просто не выдержала! Почему вы держите ребенка в запертой кухне уже третий час? Что вы с ней делаете? И к чему весь этот нелепый маскарад?

— Маскарад закончился, Мария Николаевна, — устало сказала я, стаскивая с головы парик вместе с платком. Было очень жарко, за все время сидения в кухне я взмокла и чертовски устала. — И ваше дело тоже закончено. Нет здесь никакой мистики, и чертовщины тоже нет. Вашей дочери Наде просто нужно в будущем очень осторожно выбирать себе подруг.