Женская гордость - Рид Мишель

Макс осекся, но продолжал смотреть на нее свысока.

– Извини, – пробормотал он виновато. – Я не… имел в виду…

– Ну, конечно, ты никогда ничего не имеешь в виду, правда, Макс? – презрительно спросила Клея и с такой силой поставила кружки на поднос, что чуть не разбила их. – Ты не имел в виду осложнять себе жизнь нежеланным ребенком! Ты никогда не имел в виду внушать мне, что я никому не нужная грязная дешевка! Ты никогда не имел ввиду попасть в такое тягостное для тебя положение! Ты ни в чем не виноват! – разгоряченная Клея выкладывала все, что у нее было на душе. – И теперь мы обсуждаем решения, к которым пришел твой необычно логичный ум, – по поводу выхода из этой в высшей степени нелогичной ситуации! И ты что, думаешь, я буду подчиняться этим твоим решениям?

– Поставь молочник, – сказал он тихо и устало, – сейчас уронишь.

Клея оторопело посмотрела на маленький фарфоровый молочник в своей сильно дрожащей руке. Только сейчас она с изумлением почувствовала, что ее всю трясет. И тогда, вне себя от ярости, она замахнулась и запустила молочником в Макса.

Уже когда Клея бросала молочник и смотрела, как он летит вверх дном к голове Макса, ее охватило отчаяние от собственной невыдержанности, она была совершенно ошеломлена тем, что может вести себя до такой степени по-детски.

Клея промахнулась – Макс успел ловко пригнуться, и молочник вдребезги разбился о стену.

Тысячи мелких черепков со звоном рассыпались по плиточному полу.

Целую вечность они безмолвно смотрели друг на друга. Дело было, конечно, не в молочнике, который был быстро забыт. Чувствовалось, что гроза еще только начинается. Макс был поражен не меньше Клеи. Он смотрел на нее как на незнакомку, причем довольно опасную незнакомку.

– Да что, черт возьми, с тобой происходит? – неожиданно взорвался он. – Какого черта тебе от меня надо?

– Ничего мне от тебя не надо! – почти кричала она. – Мне от тебя абсолютно ничего не надо.

Тут она решила презрительно рассмеяться, но вместо этого к глазам у нее подступили горячие колючие слезы, а губы скривились, готовые к плачу.

– Ты хочешь увидеть моих родителей? Хорошо, это я тебе устрою! – рыдала она уже в голос, размахивая руками и дрожа всем телом, путаясь в словах. – Тебе хочется поиграть в заботливого отца? Пожалуйста! Но не смей больше приходить сюда, в мой дом, и командовать мною! Ты со мной обращаешься как с одной из своих глупых подчиненных, которые строят тебе глазки. Что ты обо мне знаешь? Ну что? – продолжала она, захлебываясь слезами.

Закипевший кофе неистово булькал в кофеварке, Макс же стоял, пригвожденный к полу истерическими выкриками Клеи.

– Ты разве знаешь, о чем я думаю, что чувствую, что мне нравится, что нет? Я хороша для тебя только в постели, – с презрением бросила она. – Ты, наверно, даже гордишься собой, тем, какой ты хороший учитель в этой области… Ты знаешь еще, что я могу без ошибок напечатать письмо, отвечать на телефонные звонки, варить тебе… варить тебе этот проклятый кофе…

Невольно рука ее потянулась к кофеварке, чтобы распорядиться ею – вместе с кипящим кофе! – как с молочником. По чистой случайности Клея отвлеклась.

– Ну как вам это понравится? – кричала она, забыв о кофеварке. – Посмотрите-ка на него! – Клея презрительно махнула в сторону Макса. – Перед вами сам всемогущий господь Бог – мистер Макс Лэтхем! Мечта женщин и компьютеров! Он так очарован собственной персоной и такого высокого мнения о себе, что не видит дальше собственного носа!

Макс попытался ее остановить, но Клея и слова не дала ему вымолвить, а продолжала кричать, подбоченясь, как уличная торговка:

– Я вовсе не строю из себя жертву! Я вовсе не пытаюсь отомстить тебе отказом на твое предложение! Я просто очень хорошо знаю, что ничего не значу для тебя, – и к тому же еще смешала все планы твоей размеренной, идеальной жизни! Поэтому прошу тебя, не приходи сюда больше и не говори мне здесь приличные и любезные общие места, хвастаясь тем, какой ты благородный, какой ответственный! Для меня это оскорбительно! Я не нужна тебе, Макс! И ребенок тебе не нужен! Я не собираюсь сидеть у тебя на шее этаким вечно благодарным тебе грузом! Ты все это затеял только для того, чтобы очистить свою совесть, – ты ведь понял, что я не нарочно посягнула на твою драгоценную свободу…

Что она говорит? Клея замолчала – так же внезапно, как некоторое время назад она начала бросать ему в лицо свои обвинения. Побелевший, оскорбленный. Макс смотрел на нее не отрываясь в течение нескольких мучительных минут, уголки его плотно сжатых губ нервно подрагивали.