Верный ход - Брендон Джоанна

Неся тапочки в руках, Пэппа выскользнула из комнаты. Бросив последний взгляд на подопечную, она осторожно закрыла дверь. Прокравшись на цыпочках через холл, она поскреблась в дверь Кристофера, надеясь, что он не устал ожидать ее и не заснул.

Дверь со скрипом отворилась.

— Пэппа?

Неожиданный страх охватил ее, когда он обнял ее за талию и завлек в комнату.

— Что ты делаешь? — спросила она, в то время как он прижал ее к себе.

— Ш-ш. Надо убедиться, что Венда спит.

Почувствовав теплоту его тела слишком близко от себя, Пэппа отстранилась.

— Ты дрожишь, — раздался его шепот над самым ухом. — Не замерзла? — И хотя, пожав плечами, она дала ему понять, что не замерзла, он, словно заворачивая в кокон, обнял руками и прижал к себе.

— Я хотела бы пройтись, — прошептала она. Она любила его, она хотела его, но им надо было поговорить, так считала она.

Меньше всего Кристофер думал о разговоре. Днями и ночами он мучил себя мыслями о ней, и теперь весь его самоконтроль испарился как туман. Он вздохнул и прижал ее к себе еще крепче. Рот его страстно задвигался над ее губами, и, получив ответный страстный поцелуй, он уже не в силах был отпустить ее. Некоторое время в комнате было слышно только их учащенное дыхание.

— Хочешь пойти на эту прогулку? — прошептал он, целуя ее в глаза.

— М-м-м.

— Хорошо. — Обнимая ее за плечи, он тихо подвел ее к постели.

Пэппа засмеялась.

— Я имела в виду настоящую прогулку!

— Дорогая, это единственное место, куда бы я хотел прогуляться. — Он пропустил руку ей под волосы и стал нежно гладить ее шею.

Пэппа содрогалась от его нежных прикосновений.

— Я тоже, — призналась она.

Секунду они стояли около кровати и смотрели друг на друга. А затем Кристофер сказал:

— Именно это я и хотел сделать в той комнате, где мы остановились на ночлег. — И с невероятной осторожностью он положил ее на кровать и лег рядом.

Лежа на боку и одной рукой упираясь в щеку, он смотрел на женщину, которая так много стала для него значить в невероятно короткое время.

— Ты хотел показать мне, что собирался сделать в Орегоне? — спокойно напомнила ему Пэппа.

— А, да, — улыбнулся он. Ободренный нежным призывным выражением ее глаз, он наклонился и легкими поцелуями начал покрывать ее губы, вызывая еще большее желание.

Одной рукой продолжая играть ее волосами, другой рукой он стал раздевать ее, открывая то богатство, которое уже и не чаял увидеть. Обнажив ее грудь, он нежно стал поглаживать упругую плоть, пробуждая ее к жизни своими прикосновениями. Ласкающая, сильная рука его опустилась ниже, ощущая ее теплую кожу, и гладила, гладила… пока Пэппа не задохнулась от желания.

— А теперь вот это… — Голова его наклонилась, рот накрыл одну грудь, и язык заиграл, затанцевал на соске, делая его твердым, пока Пэппа не застонала.

— Сейчас вот так, — прошептал он, наклоняясь над другой грудью, снова вызывая ее стон, когда зубы его сомкнулись, зажимая тугой сосок. Она вздрогнула в тот момент, когда язык прикоснулся к набухшей точке.

— Кристофер…

Его имя было произнесено хрипловатым голосом, содержащим мольбу и жгучее желание, разгоравшееся в груди.

Она понимала, что он хочет довести ее до сумасшествия; а когда его губы снова оказались рядом с ее губами и в порыве страсти они соприкоснулись, она вообще перестала о чем бы то ни было думать. Губы его искали и слизывали мед с ее уст.

Его рука снова поползла вниз, оттягивая пояс джинсов: пальцы играли на ткани, заставляя «молнию» подвигаться. Секунду рука бездвижно покоилась на животе, и затем Пэппа ощутила, как его пальцы двинулись еще ниже, распространяя влажное тепло по ее бархатной коже, накаляя пульсирующее желание в запретном месте между бедрами.

Она радостно приветствовала его раздевающие движения и затаила дыхание, когда он медленно начал стягивать белье по ее длинным ногам.

— И конечно, это, — хрипло проворковал он, вращательными движениями продвигая руку и приближаясь к месту ее женственности, потом передвинул руку снова на грудь. Рот посылал пылкие поцелуи ее устам, шее, перемещался по телу, возбуждая всю кожу.

Пэппа потеряла счет, сколько раз она говорила себе, что терпеть больше не в силах, и уже не слышала и не понимала, сколько раз и как она стонала. Временно она становилась пассивным участником этой любовной игры, каждый раз наталкиваясь на его сопротивление, когда пыталась обнять его за шею или талию.