Верный ход - Брендон Джоанна

На пляже он высвободил руку и, расстелив коврик, сел сам и притянул ее. Расстегнув куртку, он достал бутылку вина и два пластиковых стаканчика.

— Ты всегда так хорошо готовишься? — спросила она, принимая стакан. Сухое вино приятно освежило ее.

— Вообще-то я стараюсь, — ответил он, обнажая в улыбке зубы.

Несколько минут они молчали, наслаждаясь вином и обществом друг друга. Потоки света от полной луны играли на поверхности океана, заставляя ее переливаться загадочными бликами и придавая песку коралловый оттенок.

— Как красиво, — на одном дыхании произнесла Пэппа. Лунные зайчики плясали на ее волосах, зажигая их огнем. Он протянул руку, пытаясь длинными пальцами достать их. Захватив одну прядь, он навил ее на палец, восхищаясь ее блеском.

— Очень красиво, — согласился он, подцепляя рукой копну волос. Он надавил слегка, но Пэппа почувствовала необыкновенное тяготение к нему и прильнула губами.

Поцелуй был долгим и необыкновенно захватывающим. Он заставил их дрожать от возбуждения.

— Надо продолжить… — Хрипота в его голосе заставила все ее чувства вспыхнуть.

— Пожалуй, — согласилась Пэппа, восхищаясь им.

Он взял ее стаканчик, поставил его рядом со своим и притянул Пэппу поближе к себе. Его руки, дрожащие от прикосновений к ее коже, медленно пробрались под ее свитер, зажигая тело и воспаляя его.

Быстрым движением, которое заставило ее затаить дыхание, он развернул ее и подложил под себя. Мягко смеясь, он прижал ее к себе и прошептал:

— Видишь, что ты со мной сделала? Но обещаю, что ты не замерзнешь. — Пальцы его играли свою музыку на клавишах ее пуговиц.

Да и как могла она замерзнуть, если он разжигал в ней огонь страсти?!

Когда он на секунду отстранился, чтобы раздеться, Пэппа стала быстро снимать оставшуюся одежду.

— Разреши мне, — попросил он, поднимаясь на колени и останавливая ее руки. Прикосновения его губ доставляли ей сладкую муку, когда он покрывал поцелуями ее кожу, не оставляя без работы и пальцы, шаловливо блуждавшие по телу и ласкавшие ее грудь. Дыхание перехватило, и сердце, казалось, замерло, когда он прокрался ниже и стал поглаживать мягкую и податливую плоть.

Слабые мяукающие звуки, которые издавала она, приводили его в восторг. Он почувствовал, как ее руки призывно потянулись к плечам, прижимая его к своему зовущему телу.

Когда спазм пронизал ее существо, Пэппа закрыла глаза и тихо застонала. Его руки двигались легко и плавно, а потом она только почувствовала, как его теплота перешла к ней. Крепкие руки сомкнулись на спине, и, прижимая ее, он проник в нее с останавливающей сердце нежностью, наполняя ее своей мужской силой мучительно медленного толчка.

Мгновение Кристофер не двигался, проникаясь чувством полноты обладания.

— Люби меня, моя крошка, люби.

Она выдохнула, отвечая на призыв, и последовала его настойчивым движениям, ритмично колеблясь и вжимаясь в него, и так они плыли на бесконечных волнах наслаждения.

И затем медленно, как листок, сносимый ветром, все ниже, ниже и ниже опускались они с высот счастья, пока не замерли бездыханные, но счастливые в объятиях друг друга.

— Ты волшебство, — прошептал он, покусывая мочку ее уха и теребя ее губами.

— А разве мы не оба такие? — подрагивая от ласк, спросила Пэппа.

Потом, уже одевшись, они лежали рядом на коврике и пили вино. Они разговаривали, и Кристофер признался, что собирается оставить работу у Эскобара.

Пэппа едва кивнула, а он продолжал высказывать свои соображения.

— Шон хороший друг, но черт его разберет, как он работает. Может, он даже лучший из прокуроров, когда-либо сидевших в этом кресле, но не могу я привыкнуть к его методам. — Он покачал головой. — Лучше мне уйти, чем из-за этой работы потерять друга.

— Куда же ты пойдешь?

— В Санта-Барбаре у меня двоюродный брат работает частным детективом. Когда я говорил с ним в последний раз, он предложил мне перейти к нему, если здесь ничего не получится. Он стареет, а его сыновья не заинтересованы в такой работе.

Она услышала нетерпение, прозвучавшее в его голосе, и заметила задумчивое выражение глаз. Пэппа улыбнулась. Нетрудно было понять, что нынешняя работа ему не по душе. После захватывающей и разнообразной карьеры на флоте теперешняя служба представлялась просто шелухой от семечек.

— Да и к старикам буду ближе. Старость приближается к ним, и лучше мне быть поближе, тем более что я столько лет отсутствовал.