Пляска богов - Робертс Нора

— Он же… — Ларкин встретился взглядом с Блэр, которая повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. — Мне очень жаль. Жаль, что его слепота так жестоко ранила тебя.

— Свою природу изменить невозможно. Вот еще один жестокий урок, который я усвоила. Итак, отец начал тренировать меня, а Мик стал заниматься бейсболом. Вот что означала его улыбка. Облегчение, радость. Мика никогда не привлекало то, что требовал от него отец. Он был больше похож на мать. Когда она уехала, то есть подала на развод, — то забрала с собой Мика, а я осталась с отцом. Так что я получила то, что хотела, — в какой-то степени.

Почувствовав, что рука Ларкина обхватила ее плечи, Блэр напряглась и попыталась отстраниться, но юноша лишь крепче сжал ее, выражая сочувствие.

— Я незнаком ни с твоим отцом, ни с братом, но мне кажется, что лучше сражаться радом с тобой, чем с кем-то из них. Ты бьешься, как ангел мщения. И так приятно пахнешь.

Ларкина удивил ее смех — искренний. Рассмеявшись, она вновь прислонилась к мокрой скале, так и не сбросив его руку со своих плеч.

На вершине скалы был начерчен магический круг. Время от времени снизу доносились звуки проезжавших машин. Но никто не поднимался на скалу, чтобы пощелкать фотоаппаратом или просто постоять над морем.

Наверное, боги стараются помочь им, подумал Хойт.

— Сегодня ясный день. — Мойра посмотрела на небо. — Ни облачка.

— Такой ясный, что можно увидеть Галлим на той стороне залива.

— Голуэй.[8] — Гленна встала, собираясь с духом. — Мне всегда хотелось туда съездить, полюбоваться на залив. Побродить по Шоп-стрит.

— Мы обязательно туда поедем. — Хойт взял ее за руку. — После Самайна. А теперь нам нужно отыскать пленников. Ты точно знаешь, куда переместить их, если мы сможем их вызволить?

Гленна кивнула.

— Надеюсь, все получится. — Она сжала ладонь Мойры. — Сосредоточься. И повторяй за мной.

Гленна почувствовала первую волну магии, исходящую от Хойта. Она устремилась навстречу этой силе, увлекая за собой Мойру.

— Повелительница, — произнес Хойт. — Покажи нам тех, которых держат под землей против их воли. Помоги найти то, что потеряно.

— Ослепи кровожадных чудовищ. — Мойра старалась сосредоточиться, не обращая внимания на вихрь, образовавшийся вокруг них. — Чтобы не пострадали невинные.

Последнюю часть заклинания они произнесли все вместе.

На них обрушились тьма, мрак и влажный воздух, пропитанный запахами смерти и разложения. Потом слабо замерцал свет, замелькали тени. Послышался человеческий плач — отчаянный, безутешный, — стоны и бессвязное бормотание тех, у кого еще остались силы хоть что-то произнести.

Они плыли по лабиринту туннелей, кожей ощущая холодный воздух, словно их тела действительно перенеслись под землю. И содрогались от увиденного.

Слабый зеленоватый свет освещал клетки, втиснутые — три ряда в глубину, четыре в высоту — в пещеру. Внутренним взором они пронзали тьму, видели лужи крови на полу, лица обезумевших от страха людей. Прямо у них на глазах вампир отпер одну клетку и вытащил из нее женщину. Она издала слабый звук, похожий на скрип; казалось, ее глаза уже мертвы.

— Лора скучает, — произнес вампир, волоча женщину за волосы по грязному полу. — Ей нужна игрушка.

В одной из клеток мужчина с криком бросился на прутья.

— Ублюдки! Ублюдки!

Слеза, катившаяся по щеке Гленны, казалась ледяной.

— Хойт.

— Попробуем. Того, кто кричит. Он сильный, и это нам поможет. Сосредоточься на нем. Только на нем.

Гленне, кроме образов, требовались слова, и она начала декламировать заклинания. Мойра присоединилась к ней.

Земля задрожала.

Ларкин пел. Что-то о черноволосой девушке из Дары. Блэр не вслушивалась в слова, а любовалась чистым, сильным голосом парня. Он пел, как человек, привыкший громко разговаривать в пабе или в поле. Так приятно слушать его песню под аккомпанемент неумолчного рева волн, чувствовать на щеке теплый луч солнца.

Ей было непривычно видеть кого-то рядом с собой. Она привыкла ждать одна.

— А у тебя нет такой маленькой штучки? С музыкой внутри?

— Нет. Извини. В следующий раз, когда представится случай, я куплю себе пару «Окли Тампе»[9] со встроенным МРЗ-плеером. Солнцезащитные очки. — Она показала очки у себя на лице, подумав, что Ларкин тоже не отказался бы от них. — С этой маленькой штучкой, внутри которой музыка.

— Ты можешь носить на себе музыку? — Лицо Ларкина просияло. — Поистине, ваш мир полон чудес!

— Не знаю, как насчет чудес, но техникой он напичкан под завязку. Жаль, я не догадалась захватить с собой плеер. — Слушать музыку легче, чем разговаривать. Блэр никогда раньше не коротала время с напарником, болтая о разных пустяках и рассказывая истории из жизни.

Это ее раздражало.

— Не переживай. Эх, была бы у меня моя трубка.

— Трубка? — Блэр повернулась к нему. Загорелое лицо этого ирландского бога никак не вязалось с трубкой. — Ты куришь трубку?

— Курю? Нет, нет. — Он рассмеялся, сменил позу, поднес руки ко рту и пошевелил пальцами. — Играю. На волынке. Иногда.

— А… — У него золотистые глаза, цвета густого меда. Наверное, у Ларкина будет шикарный вид в очках «Окли», хотя жалко скрывать за стеклами такие глаза. — Понятно.

— А ты на чем-нибудь играешь? В смысле музыки.

— Я? Нет. Никогда не было на это времени. Если не считать барабанного ритма на шкурах вампиров. — Блэр снова прибегла к жестикуляции — похоже, они привыкли говорить друг с другом загадками — и несколько раз рубанула рукой воздух.

— А теперь твой меч просто поет — я сам слышал. — Ларкин дружески хлопнул ее по плечу. — Кстати, мне кажется, тут превосходное место для битвы. — Он принялся пальцами отбивать ритм на рукояти меча. — Море, скалы, яркое солнце. Да, отличное место.

— В самый раз, если тебе, конечно, нравится не иметь возможности для отступления и прыгать по скользким скалам. С риском оступиться и утонуть.