Прикосновение теней - Монинг Карен Мари

— Я тоже так думаю.

— Но меня беспокоит упоминание о монстре внутри, которого нужно победить, чтобы выиграть у монстра снаружи. Что за монстр внутри?

— Не знаю.

— Ты всегда все знаешь.

— Не в этот раз. Это твой монстр. Никто не может знать чужого монстра и уж тем более поймать его. Только ты сама способна с ним справиться.

— Объясни, — потребовала я.

Бэрронс слабо улыбнулся. Ему нравилось, когда я пользовалась его словами.

— Если ты Король Невидимых — причем отметь слово «если», поскольку я в этом не уверен, — пророчество может предполагать в тебе слабость к злу. Когда ты получишь «Синсар Дабх», у тебя возникнет соблазн дать ей желаемое. И вместо того чтобы запирать ее, ты захочешь вернуть былую мощь, избавившись от человеческого тела. Впитать все ее заклятия и снова стать Королем Невидимых.

Никогда. Но я уже научилась никогда не говорить «никогда».

— И что затем?

— Я буду там и остановлю тебя. Но я не верю, что ты Король.

Тогда как же еще все это объяснить? Бритва Оккама, критерий проверки моего папы и моя собственная логика были заодно. Но с Бэрронсом, который мог заорать на меня и вернуть к нормальной человеческой жизни, я ничего не боялась. То, чего хотела я, было здесь, в человеческом мире. А не в ледяной тюрьме с бледно-серебристой женщиной, опутанной сетью придворных интриг.

— Меня больше заботит то, что твой внутренний монстр может оказаться не Королем. Идеи есть?

Я покачала головой. Не важно. Бэрронсу сложно смириться с тем, кто я такая, но он не знает всего, а у меня нет времени на объяснения. Каждый день, каждый час, который «Синсар Дабх» проводит на свободе, на улицах Дублина гибнут люди. Я не сомневалась, что Книга опять приходила в «Честере». Она хотела убить моих родителей. Хотела уничтожить все, что было мне небезразлично, оставив только себя и меня. Словно пыталась силой заставить принять ее. Обрадоваться возвращению тьмы и единению. Теперь я верила, что Риодан был прав: Книга пыталась заставить меня сменить сторону. Она думала, что, если отнимет у меня достаточно, от боли и горя я плюну на мир и буду желать только власти. Тогда-то она появится и скажет: «Вот я, возьми меня, используй мою силу, делай, что пожелаешь».

Я резко вздохнула. Именно в этом состоянии я была, когда верила, что Бэрронс мертв. Я охотилась за Книгой и готова была слиться с ней, чтобы уничтожить мир. Считая, что смогу с ней справиться.

Но теперь я умнее. Я уже испытала горе. К тому же у меня был амулет. У меня был ключ к контролю над Книгой. Я не собиралась менять сторону. Бэрронс жив. С моими родителями все в порядке. Я не поддамся искушению.

Мне не терпелось со всем этим покончить. Раньше, чем что-то пойдет не так.

— Я должен убедиться, что ты можешь использовать амулет.

— Как?

— Обмани меня, — сухо сказал Бэрронс. — И убеди.

Я сжала амулет в ладони и закрыла глаза. Давным-давно, в гроте Мэллиса, он у меня не сработал. Амулет чего-то хотел, и я думала, что он ждет расплаты, кровавой жертвы или еще чего-нибудь в этом роде.

А все оказалось гораздо проще. Амулет сиял черно-синим по той же причине, что и камни. Он узнавал меня.

И проблема была в том, что я сама себя не узнавала.

Тогда, но не теперь.

« Я твой Король. Ты принадлежишь мне. Ты подчинишься мне во всем».

Я ахнула от удовольствия, когда амулет засиял ярче, чем у Дэррока.

Я оглянулась. Вспомнила подвал, в котором находилась, когда была при-йа. Я никогда не забуду ни одной подробности.

И я создала атмосферу заново, до мелочей: фотографии, алый шелк простыней, душ в углу, рождественская елка с гирляндами и наручники с меховой оторочкой на кровати. Долгое время я думала, что в этом подвале прошли самые счастливые дни моей жизни.

— Это не совсем та иллюзия, которая могла бы выгнать меня наверх.

— Нам нужно спасти мир, — напомнила я.

Бэрронс потянулся ко мне.

— Мир может подождать. Я — нет.

ЧАСТЬ IV

• Вот так кончается мир,
• Вот так кончается мир,
• Вот так кончается мир —
• Хныканьем, а не взрывом.
• Т.С. Элиот

• Не говори с этим, красавица.
• Никогда не говори с этим.
• Парень с мечтательными глазами

45

Я уловила момент, когда Бэрронс решил передумать.