Прикосновение теней - Монинг Карен Мари

Ты забрал ее дневник? Знала ли Алина Ровену или кого-то из ши-видящих? Говорила ли она тебе о пророчестве? Почему ты убил ее? Была ли она счастлива? Пожалуйста, скажи, что она была счастлива перед смертью.

— В Белом Особняке ни одна комната не становится полностью темной, даже в ночных областях. Впервые открыв Зеркало, я ошибся. Я повесил его в месте, которое становилось темным. Существо, которое я считал надежно запертым и которое вообще не собирался освобождать из тюрьмы Невидимых, вырвалось.

— Что это за существо? — спросила я.

Этот мужчина выглядел, как реклама «Версаче», которая ходит и говорит, но человеком он не был. Он был хуже, чем одержимый Захватчиком — тоненьким прекрасным Невидимым, который может проникнуть в человека и захватить его тело. Дэррок был стопроцентным Фейри в оболочке, которая никогда не должна была ему принадлежать. Он был хладнокровным убийцей, который не задумываясь лишил жизни миллиардылюдей. Это он в ответе за сотни тысяч погибших в Дублине за одну только ночь. Если из ледяной тюрьмы Невидимых сбежало существо, которое Дэррок не хотел выпускать, мне нужно выяснить, что это за существо и как его убить. Раз уж это беспокоит Дэррока, то меня просто приведет в ужас.

— Следи за полом, МакКайла.

Я смотрю на Дэррока. Он не собирается мне отвечать. А если я стану настаивать, то просто покажу свою слабость.

Мы возобновляем поиск вместе. Дэррок не хочет оставлять меня одну. Да и я не тороплюсь оставаться в одиночестве. Я все еще не успокоилась после происшедшего в черном крыле. Я застряла в воспоминаниях, и, если бы Дэррок не вытащил меня оттуда, сама я бы выбраться не смогла.

В погоне за Бэрронсом я могла не захотетьвыбираться. Я вспомнила о костях в Холле Всех Дней и о пляже в стране Фейри. Если бы я решила остаться тогда с Алиной, могла бы я умереть, насыщаясь бесплотной пищей и утоляя жажду водой, которая была не реальнее, чем моя сестра?

Чертовы Фейри с их убийственными иллюзиями!

Я отталкиваю воспоминания о сексе с Королем, с Бэрронсом. Я отвлекаюсь на ненависть к убийце моей сестры.

Была ли Алина счастлива?Этот вопрос снова крутится на кончике моего языка.

— Очень, — отвечает Дэррок, и я понимаю, что не только говорила вслух, но и, похоже, он хотел,чтобы я об этом спросила.

Я ужасаюсь собственной слабости. Сама дала врагу возможность солгать мне!

— Ерунда!

— Ты невозможна. — Его прекрасное лицо искажается от неприязни. — Алина была совсем не похожа на тебя. Она была открытой. Ее сердце не пряталось за стенами.

— И посмотри, к чему этопривело. К ее смерти.

Я ускоряю шаг по ярко-желтому коридору. За окнами — солнечный летний день, похожий на один из тех, что мы с Алиной так любили. Я не могу избавиться от ее призрака! Я ускоряю шаг.

Мы торопимся по мятному коридору, затем по коридору цвета индиго, где французские окна открываются в грозовую ночь, поворачиваем в бледно-розовый, и вот наконец — высокий арочный вход в коридор с белым мраморным полом. Окна выходят в изумительный зимний день, закованные в лед деревья сверкают под солнцем, словно алмазы.

На меня снисходит покой. Я бывала здесь в своих снах. Я любила это крыло.

Когда-то, давным-давно, она больше всего любила солнечные весенние дни, но теперь ей больше нравится зима. Это идеальная метафора для их любви.

Солнечный свет на льду.

Она согревает его холод. Он остужает ее лихорадку.

— Ты говорила, что Алина звонила тебе, — произносит за моей спиной Дэррок. — Говорила, что она плакала по телефону, что она пряталась от меня. Она звонила тебе в тот же день, когда умерла?

Он застает меня врасплох, и я киваю, не успев подумать.

— Что именно она сказала?

Я оборачиваюсь через плечо, и мой взгляд говорит: «Ты действительно думаешь, что я тебе это скажу?»Если кто и будет отвечать на вопросы об Алине, то это он.Я ступаю на белый мраморный пол.

Дэррок следует за мной.

— Продолжая упорствовать в своей ошибочной и глупой вере в то, что я убил Алину, ты никогда не найдешь настоящего убийцу. У людей есть животное, которое ты мне напоминаешь. Страус.

— Я непрячу голову в песок.

— Нет, ты прячешь ее в задницу, — огрызается он.

Я резко оборачиваюсь.