Прикосновение теней - Монинг Карен Мари

При мне Бэрронс ни разу не терял контроля над собой. Или его способность сдерживать зверя ослабла?

А может, я пробралась глубже под его изменчивую шкуру?

Я улыбнулась, но не едко. Мне нравилась эта мысль. Я не знала, кто облажался больше: Бэрронс или я.

Около трех минут я стояла у стены, а он замер спиной ко мне.

Медленно, словно превозмогая боль, Бэрронс снова изменился, содрогаясь и рыча. Я поняла, почему вчера подумала, будто мои руны его убили. Превращение из зверя в человека было крайне болезненным.

Когда Бэрронс наконец повернулся ко мне, в его темных глазах не было и следа красного. Ни намека на рога на голове. Он скорчил гримасу, шагнув на тротуар, словно у него болели ноги, и в лунном свете сверкнули его белые зубы.

Бэрронс снова был мужчиной тридцати — примерно — лет, мощно сложенным и одетым в длинный плащ. На плечах и спине плащ был разорван.

— Еще раз отымеете мой мозг, и я отвечу вам тем же. Но нев мозг.

— Не угрожай мне.

Мне тут же захотелось проверить, сдержит ли он свое обещание. Я злилась на него. Я хотела его. Когда дело касалось Бэрронса, мой мозг отключался.

— Я не угрожаю. Я предупреждаю.

На кончике моего языка вертелся язвительный ответ.

Но мне пришлось проглотить его, когда Бэрронс сказал: — Я ждал от вас большего, мисс Лейн. Он отвернулся к двери и вошел в дом.

Я почти ожидала застать стражу Невидимых на верхнем этаже, но либо Дэррок был слишком уверен в себе, чтобы беспокоиться о таких мелочах, либо после его смерти армия не видела смысла охранять его убежища.

Бэрронс сразу направился в спальню Дэррока. Я пошла за ним, поскольку у меня еще не было возможности ее обыскать. И стояла в дверях, глядя, как Бэрронс крушит пышную обстановку, отбрасывая с дороги стулья и оттоманки, выворачивая ящики и пинками расшвыривая их содержимое, прежде чем повернуться к кровати. Он сорвал покрывала и простыни, вырвал матрац, вынул нож и распорол обивку в поисках того, что могло быть спрятано внутри. Затем Бэрронс остановился. Миг спустя он склонил голову набок и глубоко втянул в себя воздух.

Я сразу все поняла. Чувства Бэрронса обострены до предела. Близость внутреннего зверя дает ему определенные преимущества. Он знал мой запах и не учуял его в постели Дэррока.

Я поняла, в какой миг Бэрронс решил, что мы с Дэрроком, возможно, занимались этим на кухонном столе, или в душе, или на кушетке, или на балконе, или устроили оргию на глазах у Носорогов и стражи.

Я закатила глаза и предоставила ему самому заканчивать обыск. Пусть верит во что хочет, пусть хоть утонет в образах нашего с Дэрроком секса. Возможно, Бэрронс и не испытывает ко мне романтических чувств, но собственнический инстинкт у него точно имеется. Я надеялась, что сама мысль о том, что кто-то играл на его газоне, сведет Бэрронса с ума.

А я торопливо прошла в комнату, в которой спала. Мои алые руны все еще пульсировали на пороге и стенах. Они стали больше и светились ярче. Я не замедлила шаг. Прошлой ночью я все здесь обыскала. Схватив рюкзак, я вышла в гостиную и начала заталкивать в него фотоальбомы Алины. Теперь они мои, а когда все закончится, я сяду, возьму их и целыми днями, а то и неделями, буду рассказывать себе счастливые сказки о ней.

Я слышала, как Бэрронс в своей берлоге расшвыривает вещи и ломает лампы и стулья. Войдя, я увидела, как рассыпаются книги, как в воздух взлетают листы бумаги. Он держал под контролем зверя, но совершенно не сдерживал человека. Свой разорванный плащ Бэрронс сменил на один из плащей Дэррока.

— Что ты ищешь?

— Ему наверняка был известен короткий путь, иначе я убил бы его гораздо раньше.

— А тебекто сказал о коротком пути?

Есть ли хоть что-то, чего он не знает?

Бэрронс покосился на меня.

— Мне не нужны слова. Prima facie,мисс Лейн. Факты говорят сами за себя. Вы не задумывались о том, почему Дэррок продолжает искать Книгу, хотя у него нет камней и, стоит им сойтись, он попадет под их влияние?

Я покачала головой. Я была сама себе противна. Мне понадобились месяцы, чтобы дойти до этого. Не вышло из меня детектива.

— Думаешь, он оставил пометки?

— Я знаю, что он их оставил. Ограниченность человеческого мозга была проблемой для него. Он привык к особенностям памяти Фейри.

Итак, Бэрронс знал, что был короткий путь, и искал его уже какое-то время.