Пляска богов - Робертс Нора

Блэр откатилась в сторону и, превозмогая боль, взмахнула огненным мечом. Она не чувствовала левую руку от самого плеча и потеряла дротик. Она продолжала рубить и колоть, но пропустила сильный удар в лицо, едва не сбросивший ее в ловушку. Ей удалось перепрыгнуть через яму и удержаться на ногах, чтобы с отчаянным криком отразить следующую атаку.

Один из вампиров попытался впиться зубами ей в горло, и Блэр ударила его рукояткой меча по переносице. Он упал, и Блэр почувствовала, как рвется цепь, на которой висели кресты.

Ни дротика, ни крестов. И пять врагов. Нет, ей не выстоять. Блэр уже не надеялась продержаться до возвращения Ларкина, что хоть как-то уравняло бы шансы.

Итак, она умрет не в долине во время решающей битвы с демонами, а здесь и сейчас. Но сначала уничтожит как можно больше врагов, чтобы Ларкин прикончил остальных, когда вернется за ней.

Левая рука почти не действовала, но она могла защищаться ногами, да и огненный меч по-прежнему был с ней. Блэр дралась, как могла. Силы были на исходе. Она отразила удар сверху, но острие вражеского меча скользнуло по ее бедру, оставив кровавый след. Блэр слегка покачнулась, но этого оказалось достаточно, чтобы пропустить удар ногой в живот, от которого у нее мгновенно перехватило дыхание.

Она ударилась спиной о землю и почувствовала, как что-то словно оборвалось внутри. Собрав остаток сил, она взмахнула мечом и с мрачным удовлетворением увидела, как падает охваченный пламенем враг.

Потом меч выбили из ее руки, и она осталась безоружной.

Сколько их? Трое? Наверное, трое. Ларкин справится с троими. Сможет. Голова кружилась, но Блэр все же удалось встать. Ей не хотелось встречать смерть, лежа на спине. Сжав кулаки, она пыталась сохранить равновесие.

Может, ей удастся уничтожить еще одного — всего лишь одного, голыми руками, — прежде чем они убьют ее.

Но враги отступили. Трое? Четверо? В глазах двоилось. С трудом сфокусировав взгляд, Блэр увидела поднимающуюся из земли Лору.

Они не собирались ее убивать. Им нужно было ее измотать, лишить сил. Оставить для Лоры. Это хуже смерти, с содроганием подумала Блэр. Она должна найти способ лишить себя жизни раньше, чем Лора превратит ее в чудовище.

Если получится, она бросится в яму. Лучше принять смерть от острых кольев, чем стать вампиром.

— Я поражена. — Лора улыбалась, негромко хлопая в ладоши. — Ты убила семерых опытных воинов. Я проиграла пари Лилит. Спорила, что ты прикончишь не больше четырех.

— Рада, что помогла тебе проиграть.

— Но у тебя было небольшое преимущество. Им приказали не убивать тебя. Это удовольствие оставлено мне.

— Думаешь?

— Знаю. А плащ? Он привел меня в восхищение еще тогда, в Ирландии, когда ты стояла на дороге. Он будет прекрасно сидеть на мне.

— Так это была ты? Извини, но для меня вы все пахнете одинаково.

— То же самое можно сказать и о вас, смертных. — Лора лучезарно улыбнулась. — Кстати, о смертных. Должна сказать, твой Джереми доставил мне большое наслаждение… — Не переставая улыбаться, она постучала кончиками пальцев по губам, словно вспоминала о приятных моментах.

«Не думай о Джереми, — приказала себе Блэр. — Не доставляй ей удовольствия». Она никак не отреагировала, встретив смех Лоры каменным молчанием.

— Ах да, я совсем забыла о вежливости. Мы, конечно, встречались, но официально не представлены. Я Лора — та, кто изменит тебя.

— Блэр Мерфи — та, кто обратит тебя в прах. А плащ мне идет гораздо больше.

— Ты станешь отличной подругой. Просто не могу дождаться. Ты заслуживаешь уважения и восхищения, и поэтому мы решим наш спор в бою. — Она погрозила пальцем трем оставшимся воинам. — А теперь назад. Не вмешивайтесь. Девочки сами разберутся.

— Значит, хочешь драться? — «Думай, думай, думай, — приказала себе Блэр. — Думай, несмотря на боль». — Мечи, ножи, рукопашная?

— Люблю рукопашную. — Лора подняла руки, пошевелила пальцами. — Чувствуешь такую близость.

— Подходит. — Блэр распахнула плащ, демонстрируя, что она безоружна. — Могу я задать тебе вопрос?

— Bien sur.

— Акцент у тебя настоящий или ты притворяешься? — Она отстегнула от пояса мех с водой.

— Я родилась в Париже в 1585 году.

— Рассказывай, — фыркнула Блэр.

— Ладно. — Лора рассмеялась. — В 1583-м. Женщине простительно убавить себе пару лет.

— Ты была моложе меня, когда умерла.

— Когда мне подарили настоящую жизнь.

— Это как посмотреть. — Блэр подняла воду и рывком раскрыла мех. — Не возражаешь? Твои парни задали мне работу. Пить хочется.

— Пожалуйста.

Блэр наклонила мех, и вода целительным бальзамом полилась в пересохшее горло.

— Если я одержу верх, они прикончат меня?

— Этому не бывать.

Блэр склонила голову набок и мысленно прошептала молитву.

— Спорим?

Она взмахнула мехом, так что освященная вода пролилась на лицо и шею Лоры.

Отчаянные крики острыми лезвиями вспороли обступившую их тьму. Дым, отвратительный запах горелого мяса. Блэр заковыляла прочь от визжащей Лоры.

«Оружие, — подумала она, делая над собой усилие, чтобы сконцентрироваться, чтобы удержаться на ногах. — Оружием может служить все, что угодно».

Блэр ухватилась за нижнюю ветку дерева — как за соломинку или просто за опору. Собрав остаток сил, потянула и услышала треск. Из ее горла вырвался глухой звук — нечто среднее между всхлипом и криком, она взмахнула веткой, отгоняя ринувшихся на нее вампиров.

С неба спикировал дракон; его хвост взметнулся, словно огромная плеть. Один из вампиров кувырком полетел в яму, а на месте дракона уже стоял человек, выдергивающий меч из упряжи, упавшей к его ногам.

Уже падая, Блэр увидела огненный клинок, пронзивший тьму.

Ларкин бился с отчаянием безумца, не думая о себе. Если удары врага и достигали цели, он их не замечал. Ярость и страх вытеснили боль. Их было трое, но, будь их даже тридцать, он все равно обрушился бы на них, словно ангел мщения.

Еще в облике дракона Ларкин сбросил одного на колья в яме, а теперь отсек руку второго врага. Отрубленная рука упала на землю и обратилась в прах. Покалеченный вампир с криком побежал по полю. Третий отступил. Ларкин на бегу подхватил с земли дротик и метнул в спину врага. Превратил его в пыль.

Не опуская меча, готовый отразить новую атаку, он присел на корточки рядом с Блэр. Прошептал ее имя. Окровавленное лицо девушки было бледным, синяки начинали темнеть.

Веки Блэр, затрепетав, раскрылись, и Ларкин увидел в ее глазах невыразимую боль.

— Мой спаситель. — С ее губ слетал лишь хриплый шепот. — Нужно уходить. Могут быть еще. О боже, боже, как больно. Помоги мне.