Голливудские жены - Коллинз Джеки

Росс был потрясен даже больше. Он знал, что это его роль.

Убедил себя, что только он может по-настоящему сыграть роль так, как ее надо играть. И Сейди Ласаль на его стороне…

Он почти на вкус ощутил горькое разочарование, охватившее его с головы до ног.

Глава 40

Самолет компании «Америкен Эйрлайнз» был битком набит, но Милли ничего не имела против. Она в самый первый раз летела, и ее возбуждение было заразительно.

Леон был тоже возбужден. Но по другой причине.

Выбор времени такой странный. Ты ждешь и ждешь — вот что-то произойдет, и ничего никогда не происходит. Тогда ты действуешь, строишь планы — и бац!

На компьютере вылезли два сообщения. Первое — двойное убийство в Питтсбурге, исполосованы проститутка и ее сутенер.

Второе — убийство хитч-хайкера в Техасе, двадцать восемь ударов ножом.

И в том, и в другом случае Дек Эндрюс оставил метку — отпечатки пальцев.

Леон хотел отменить намеченный отпуск и заняться этими новыми событиями. Но он не мог так поступить с Милли, это было бы жестоко.

Молодой сыщик по имени Эрни Томпсон был послан в Питтсбург и в Техас, чтобы ознакомиться с тем, что там нашли.

Он будет держать Леона в курсе дела, где бы Леон ни находился.

Это было не самое лучшее решение — Леон явно предпочел бы сам туда съездить, — но в этих условиях сойдет и так.

— Мне с трудом верится, что мы в пути! — Милли крепко сжала его руку и поцеловала в щеку.

Он ответил ей нежным поцелуем. Наконец они в пути — и, похоже, держат курс в ту же сторону, что и Дек Эндрюс.

Глава 41

Они были сцеплены друг с другом. Джина Джермейн, вторая по популярности блондинка в Америке, и Нийл Грей, уважаемый и чтимый всеми кинорежиссер.

Джина, насаженная как рыба на крючке, хныкала, не переставая.

Нийл только стонал. Попав в капкан к объекту своего вожделения, как муха в объятия богомола, он чувствовал себя странно бессильным и бестелесным. Боль, что раньше его крепко держала, отпустила, но он был напуган ее силой и пребывал в ужасе от положения, в котором оказался. Он был в лихорадочном состоянии, напрочь измотан. Слишком уставший, дабы что-нибудь предпринять, он был способен лишь тяжело ворочаться на Джине и ждать, когда она его выпустит из смертельного женского капкана.

Тяо Лин, уже больше не сладостный и не покорный секс-объект, делала все, что в ее силах, чтобы их разъединить, — окатывала холодной водой нижние части их тел, тянула изо всех сил за половые органы Нийла, обильно смазывая их вазелином. Ничего не помогало.

— Черт бы тебя взял, Джина! — рявкнула Тяо Лин, у которой вдруг обнаружился сильный нью-йоркский уличный акцент. — Кончай ты с блядскими своими истериками и говори мне лучше, что надо делать.

— О господи! — выла Джина. — За что мне такое наказание! — Она корчилась и извивалась. Легким Нийла не назовешь, у нее было такое чувство, будто в нее запихнули холодный огурец, да так и оставили. Она знала, что сойдет с ума, если быстро что-нибудь не сделают.

— Может, вызвать врача? — предложила Тяо Лин.

— Ой, ради бога! — охнула Джина. — Мы навсегда станем посмешищами. Попробуй еще холодной водой. Боже! Ну сделай же что-нибудь!

Крошка «Фольксваген» летел по дороге как снаряд. Когда добрались до бульвара Сансет и Монтана рванула в сторону каньона Бенедикта вместо того, чтобы ехать к Голливуду, Бадди сказал:

— Эй, по-моему, ты забыла свернуть.

— Нет, не забыла, — ответила она сквозь зубы. — Мне просто надо кое-что проверить. Ты ведь не против?

Кто он такой, чтобы быть против? Машина-то ее.

Машина взлетела вверх на Бенедикт, завернула направо к Тауэр-роуд, сделала еще более крутой поворот на Сан-Исидордрайв и в конце концов затормозила прямо через улицу от массивных железных ворот.

Монтана выключила зажигание, вытрясла из полной пачки сигарету, закурила, глубоко затянулась и сказала:

— Сделай мне одолжение.

Он услужливо кивнул.

— Для тебя — что угодно.

— Слушай, я чувствую себя довольно глупо, обращаясь к тебе с просьбой, — сказала она нерешительно.

Он не имел понятия, что она хочет, и надеялся, что это никак не связано с сексом. Она красивая женщина, но спрос на него должен быть за его талант, а не за удовольствия, которые он мог доставить.

— Что нужно сделать?

Она тянула и тянула свою сигарету и невидящим взглядом смотрела в окно машины.

— Пройди за те ворота, проверь, что там на аллее и в гараже того дома, посмотри, не стоит ли где-нибудь серебристый «Мазерати».