Голливудские жены - Коллинз Джеки

Джой дернула «молнию» на боку узкой черной мини-юбочки и, извиваясь бедрами, стащила ее, оставшись в узеньких трусиках с красной вышитой надписью «вторник». Была пятница.

Дек сунул руку в карман за деньгами.

— Да погоди! Откуда ты знаешь, сколько тебе времени понадобится? — хихикнула она. — А может, по-другому договоримся: пятьдесят зеленых — и сколько тебе захочется?

Он мотнул головой.

— Ну, как знаешь, — сказала она, стягивая свитер через оранжевые торчащие вихры и швыряя его на пол. Груди у нее оказались совсем маленькие с грубо нарумяненными сосками. Румяна смазались, как и тушь под ее левым глазом.

Она подняла руку и затеребила пальцем соски, пока они не встали торчком.

— Что, ведь стоит полтора доллара, а? — хихикнула она. — Я много таких штучек знаю, ковбой.

Он сухо закашлялся.

— А ты очень милый, — сказала она, продолжая играть нарумяненными сосками. — Ты мне нравишься. По-моему, мы можем стать друзьями. Понимаешь — близкими-преблизкими друзьями.

Глаза у тебя, какие я люблю. Горяченькие такие. Я могу кончить, просто поглядев в них, ковбой. Просто поглядев.

Он пробыл с ней два часа. Они обошлись ему в сто двадцать долларов, но стоили того. И очень.

Издали донеслось знакомое завывание полицейской сирены.

Дек ускорил шаг. Явно подошло время двигаться дальше. Нью-Йорк был хорошим местом для передышки. Город, где можно было затеряться, пока убийства не забудутся. Еще день, от силы два — и в путь. Ему нужно многое сделать, побывать во многих местах.

Глава 9

Итак, знаменитая кинозвезда вернулась домой, ворча и жалуясь на все.

Они лежали в кровати — Росс, откинувшись на четыре подушки, не отрывал глаз от телевизора. И Элейн решила, что настал удобный момент упомянуть фильм, про который ей рассказала Карен Ланкастер.

— По-моему, тебе следует сказать Заку, чтобы он этим занялся сейчас же.

— Ха! Великий Джордж Ланкастер от чего-то отказывается, а ты считаешь, что я тут же должен звонить моему агенту! — процедил Росс. — Черт подери, Элейн! Иногда ты меня доводишь!

— Если роль предложили Джорджу, значит, она выигрышная, — не отступала она.

— Херня! Джордж наделал больше дерьма, чем фабрики слабительного! — Он злобно сменил канал с помощью дистанционного управления. — Джордж, мать его, Ланкастер на пятнадцать, мать их, лет старше меня. Не забывай!

— На двенадцать, — поправила Элейн. Она знала возраст всех и каждого с точностью до одного дня.

Росс приподнял задницу и оглушительно пернул.

Элейн взбесилась. Поглядели бы на него сейчас его поклонницы!

— Если тебе это обязательно, так уходи в ванную! — крикнула она.

В ответ он снова пернул и переключил канал.

— Каким образом до нашей свадьбы ты всегда умудрялся контролировать свои телесные отправления? — спросила она холодно.

Он передразнил ее:

— Каким образом до нашей свадьбы ты никогда не взъедалась и не пилила?

— Господи! Ты невыносим! — Она выбралась из огромной кровати и надела неглиже из бирюзового шелка.

— Куда ты? — спросил он.

— На кухню.

— Принеси мне мороженого. Ванильного и шоколадного под горячим шоколадным соусом.

— Ты ведь должен соблюдать диету.

— Мне диета не нужна!

— Диета нужна всем, кому больше двадцати пяти лет.

Он сдался:

— Принеси мне мороженого, и я позвоню Заку.

— Обещаешь?

Он ухмыльнулся знаменитой ухмылкой Конти.

— Детка, ну когда я тебя обманывал?

Монтана сидела у себя в кабинете и смотрела на молодого актера, сидящего напротив у стены. Ей казалось что он изо всех сил гипнотизирует ее. Она опустила глаза и перечитала список сыгранного им, который он ей вручил. Обычная смесь дешевой телевизионной дряни и скверных фильмов.

— Вот уж не думал, что приду сюда сегодня и увижу за столом такую женщину, как вы! — хрипловато сказал он низким голосом.

Его глаза вновь ее гипнотизировали. Упорный взгляд, который действовал на нее очень тягостно, потому что в этих глазах она читала хорошо ей знакомое исступленное отчаяние.

— Тут сказано, что вам двадцать два года. А я ищу актера постарше, — сказала она деловым тоном.

— Насколько старше? — требовательно спросил он.

Она замялась. Как-то смягчить отказ. Отвергать всегда нелегко.

— Ну-у… э… лет двадцати пяти-шести.

— Я могу выглядеть старше. На самом деле мне двадцать четыре. — У него начался нервный тик, и подергивания испортили стандартную красивость его лица.