Главный свидетель - Браун Сандра

— В чем дело, ребятки? Или что-нибудь не так? Может, вы даже вдвоем не в состоянии совладеть с такой дамой, как я?

— Мы, знаешь ли… гм, у нас утонул брат, — выпалил Генри первое, что пришло ему на ум. — Ну, да, мы тогда были детишками, но запомнили этот случай. Оттого-то мы не слишком уважаем воду. Так-то.

Была бы Рики Сью чуть трезвее, она наверняка бы задалась вопросом, отчего братцы сначала предложили устроить оргию в водах реки, а затем пошли на попятную. Но вместо вполне законного недоумения она почувствовала жалость:

— Бедные, вы бедные. Идите скорее к Рики Сью, она вас пожалеет.

В каком-то смысле Генри отвечал самым тайным запросам Рики Сью, в чем она бы никогда не призналась никому на свете. Просто потому, что не видела ни малейшей возможности осуществить свое самое заветное желание. Она хотела любить и быть любимой всего-навсего одним мужчиной, отцом ее детей. Для такого человека Рики Сью могла бы пожертвовать всем, стать для него истинной опорой, источником доброты и непрестанно льющейся ласки. У нее был неистощимый запас любви, но как раз любви — в настоящем смысле этого слова — никому и не требовалось.

Вот почему ложь, которую сморозил Генри, нашла в ее душе глубокий эмоциональный отклик. На глазах ее даже выступили слезы. Она прижала братьев к своей пышной груди и принялась гладить их по головам, сочувственно приговаривая:

— Сейчас я вас утешу, мальчики. Не печальтесь о брате. Его невинная душа уже давно находится в раю.

С течением времени подобное сближение приобрело рассчитанный эротический эффект. Женщина прижимала близнецов все крепче и крепче. — Не горюйте, мои маленькие, — шептала она. Прежде чем завершится ночь, у вас сложится абсолютно другой взгляд на занятия водным спортом. Предоставьте все Рики Сью.

Она вошла в реку, но, взглянув на парней, запротестовала:

— С какой это стати из нас троих голая только я?

Лютер взглянул на Генри, который, пожав плечами, начал раздеваться, швыряя одежду на грязный берег потока. Лютер в точности повторил все движения брата.

Генри первым ступил в воду и встал рядом с Рики Сью — та уже находилась по колено в воде.

— Сладкий мой, — произнесла женщина и дотронулась до пениса, но тут же выяснилось, что Генри уже ни на что не способен.

— Извинения просим, — сказал тот. — Боюсь, все соки из меня вы извлекли еще в мотеле. Возможно, стимуляция другого рода поможет нашему мальчику вновь гордо поднять голову.

Рики Сью хрипло рассмеялась и встала перед ним на колени:

— Помолчи… если это поможет… — Дно потока оказалось холодным и скользким, но проточная вода приятно охлаждала разгоряченное тело. Подняв голову, она улыбнулась Генри и потерлась грудью о его чресла.

Неожиданно Рики Сью почувствовала, как в воздухе над головой что-то просвистело, затем услышала звук вроде удара по арбузу и лишь потом ощутила пронзившую ее насквозь боль. Голова словно раскололась пополам.

Рики Сью задохнулась, только что выпитое виски рвануло вверх из желудка по пищеводу и наполнило горечью рот. Она попыталась вскрикнуть, но вместо крика из ее глотки вырвался целый фонтан крепкого напитка. Она тяжело рухнула на бок, подняв мириады радужных брызг.

Находясь на грани обморока, она успела поднять голову и увидела Лютера: в кулаке тот сжимал короткую толстую дубинку. Рики Сью словно при замедленной съемке наблюдала, как Лютер поднял орудие над головой и изо всех сил опустил вниз, на ее череп.

Женщина даже не успела испугаться, она лишь коротко удивилась.

Глава сорок третья

Кендал едва удалось удержаться от крика.

— Джон!

— Да, да, он самый. Очень дальновидно с твоей стороны назвать меня моим настоящим именем. Это ведь куда проще, согласна?

Она мгновенно все поняла и побледнела, как полотно. — Ты вспомнил.

— Да, как говорится, память ко мне вернулась.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, и разделявшая их пропасть, казалось, увеличивалась с каждой секундой.

До этого момента все преимущества были на ее стороне, стоило лишь среагировать мгновенно, машинально. Но теперь баланс сил начал меняться.

— Я… Я думала, что ты спишь.

— Правильно, я так и хотел.

— Ты знал, что я собираюсь уезжать?

— Бегство — твоя вторая натура, разве нет?

При искусственном освещении лицо его выглядело бледным, как мел. Кендал инстинктивно, словно защищая, прижала к себе Кевина. А может, она, сама того не подозревая, пользовалась сыном как живым щитом в случае, если Джон вдруг набросится на нее? Уж больно разъяренным он казался.