Призраки страсти - Леонтьев Антон

Тогобицкая ощутила легкое головокружение и с трудом сдержала зевок – чего-то ее потянуло в сон.

– И, поверьте моему многолетнему опыту, – ситуация для вашего мужа далеко не самая благоприятная. Я имею в виду не медицинский аспект, а исключительно юридический. Потому что именно он выехал на встречную полосу, и именно он виноват в ДТП.

– Я слышала совершенно иную версию произошедшего, – возразила Наталья. – Например, по радио…

Минц усмехнулся.

– Вы серьезно, Наталья Валентиновна? По радио? Может, вы еще Интернет упомянете? Скажите честно, вы что, столь наивны, что верите средствам массовой информации, в особенности желтым, в особенности бульварным? Давайте я вам расскажу, как было дело.

Он извлек из портфеля папку, вынул из нее небольшое досье – оказалось, что на листах изображена имевшая место ситуация. Как это досье оказалось в портфеле Минца, Наталья спросить не рискнула. Адвокат принялся подробно объяснять, чему стал свидетелем.

Странно, но Наталья была не в состоянии воспринимать то, что собеседник с таким знанием дела и нескрываемым пафосом рассказывал. Слова влетали в уши, однако не задерживались в мозгу. Сонливость усиливалась. Чтобы не заснуть ненароком совсем, Наталья осушила чашку кофе и налила себе еще.

Минц усмехнулся и продолжил монолог. Наталья смогла лишь понять, что в случившемся виноват исключительно Роман. Но как же так? Роман никогда не был лихачом. И уж точно муж не стал бы выезжать на встречную полосу.

Хотя если учесть, что он, возможно, спешил… Хотел завезти сына на день рождения, к Тиме, а потом отправиться на рандеву с Кариной. Этим-то и могло объясняться его нетипичное поведение!

– Вы меня поняли, Наталья Валентиновна? – как будто сквозь вату, донесся до нее голос Минца.

Женщина судорожно кивнула, понимая, что, если сейчас нужно будет куда-то идти, она просто не сможет подняться со стула. Ей ужасно хотелось спать, веки буквально слипались.

– Вот и отличненько! Но, повторюсь, вам не стоит ни о чем беспокоиться. Потому что противная сторона не желает предъявлять никаких претензий. Хотя ущерб автомобилю господина Набоки причинен более чем солидный. Да и он сам весьма серьезно пострадал, поэтому сейчас, как ваши муж и сын, находится в операционной.

Господин Набока? Фамилия была знакомой, но Наталья никак не могла сообразить, где она ее слышала. Набока, Набока, Набока…

– Однако господин Набока прекрасно понимает, что судебное разбирательство и требование о финансовой компенсации в отношении вашего супруга в данной ситуации более чем бесчеловечны. Поэтому он согласен на мировую: он не имеет никаких претензий к вам, а вы и ваш супруг, соответственно, к нему. Ну и, конечно, следует положить конец слухам, порочащим честь и репутацию господина Набоки, и распространить пресс-релиз, в котором будет черным по белому написано, что виновником ДТП является ваш супруг, Наталья Валентиновна.

Тогобицкая собиралась возразить, что она не намерена обсуждать сейчас ничего подобного, а прежде желает переговорить со своим адвокатом, но сначала должна узнать, как самочувствие Романа и Стасика, однако ее мозг и язык отказывались подчиняться ей. Хотелось одного – как можно быстрее оказаться на кровати и закрыть глаза. И чтобы говорливый Минц оставил ее в покое!

– Значит, вы согласны? Отличненько! Вам надо подписать кое-какие бумаги. Можете даже не читать, я все проверил, они в полном порядке. Вашему супругу их тоже придется подписать, однако с этим мы разберемся потом. Важно, чтобы вы, мать погибшего ребенка, поставили свою подпись!

Минц внезапно осекся. Наталья уставилась на адвоката. Что он только что произнес? А ведь что-то крайне важное, страшное и невероятное. Удивительно, но женщина не могла вспомнить! Хотя у нее только что больно кольнуло сердце!

Генрих Минц вложил в руку Натальи, безвольно сидевшей напротив него, чернильную ручку с платиновым пером и пододвинул папку с документами.

– Подписывайте, Наталья Валентиновна, подписывайте! А потом баиньки. Ведь на вас лица нет! Впрочем, когда вы проснетесь, все останется позади. И вы не будете помнить ничего из того, что произошло.

Подписать? Что она должна подписать? Наверное, листы, заполненные мелкими черными буковками, что лежали перед ней. Раз Минц говорит, что она должна подписать, значит, так и надо сделать.

– Я ваш друг, – бормотал адвокат, подкладывая ей под руку первый лист, – а друзьям надо доверять. И делать то, что они просят. А я прошу вас, Наталья Валентиновна, подписать эти документы. И все, вы будете свободны! Ну же, чего вы сидите? Делайте то, что я говорю!

Генрих Минц – ее друг. Она должна делать то, что он говорит. Адвокат не посоветует плохого…

Шум в ушах нарастал, а на глаза внезапно навернулись слезы. Наталья вывела на первом листе начальные буквы своего имени. Да, в аварии виноват Роман. Печально, но факт. Минц разложил все по полочкам и убедительно продемонстрировал, что все именно так. Трагично, но…

И вдруг Наталья вспомнила, отчего у нее кольнуло сердце, – адвокат назвал ее матерью погибшего ребенка. Но разве Стасик погиб? Нет, этого не может быть! Просто не может быть! Не может быть-не может быть-не может быть…

– Ну же, сука, подписывай! – донесся до нее гудящий голос Минца, замершего над ней в угрожающей позе. Его губы искривились, а в светло-голубых глаза отчего-то сверкнули красные огоньки. – Давай, живее!

Глаза были такими же, как у Стасика в ночном кошмаре…

Наталья попыталась вздохнуть, попыталась открыть рот, чтобы спросить, почему адвокат назвал ее матерью погибшего ребенка. Но вдруг мир вокруг нее потемнел, поплыл куда-то – и женщина стала падать прямо на стол, на лежавшие перед ней бумаги. Последнее, что она увидела, было перекошенное лицо Минца, распахивающего дверь кабинета, и вбегающую миловидную девицу, ту самую, что приносила кофе…

Склонившись над потерявшей сознание Натальей, Генрих Минц матерно выругался и грубо спросил у девицы, отчего тетка отключилась.

– Не исключено, что доза препарата оказалась для нее слишком большой, – заметила та, проверяя рефлексы Натальи. – А может, это индивидуальная реакция. Или женщина принимает медикаменты, которые вкупе с препаратом привели к…

– Или, или, или! – воскликнул злобно Минц, еле сдерживаясь, чтобы не ударить девицу. – А еще, называется, дипломированный врач… Приведи ее в чувство, живо! Ну, сделай ей укольчик, пусть немного очухается. Она мне еще нужна! Вот документы подмахнет, потом пусть хоть до второго пришествия дрыхнет.

– Увы, так быстро не получится, – качнула головой девица. – Придется подождать до утра.

– Пошла прочь! – взревел Минц, указывая на дверь.