Формула одиночества - Мельникова Ирина

Банкир снова попытался что-то сказать, но Лавр поднял руку.

– Простите, я еще не закончил. Виктора Шершелия выдала грузинская медсестра, которую он спас незадолго до этого от верной гибели. Но после войны, когда в руки Игоря попали ее мать и сестра, он отпустил их, потому что аламыс для него не пустые слова. «Я не воюю с женщинами!» – сказал Игорь, хотя смерть отца стала для него настоящей трагедией и он мог отомстить по полной программе.

– Извините, что вмешиваюсь, – Славик прижал ладонь к груди. – Старая абхазская поговорка гласит: «Врага убей по совести». Да, из века в век противнику мстили явно и тайно, как позволяли обстоятельства. Но при этом обычай кровной мести не позволял мстителю совершать убийство из-за угла. Нельзя было стрелять в спину. Это считалось недостойным настоящего мужчины. Виновный не имел права, хотя знал, что может погибнуть, первым произвести выстрел. Да и сам абрек при встрече с невооруженным противником, чтобы не опорочить себя, не пользовался такой легкой добычей, отходил в сторону и открывал дорогу своему невооруженному врагу. Гиви же напал на невооруженного человека и тем самым наплевал на народные обычаи.

– Я согласен, – снова вступил в разговор Лавр. – Это проявление трусости и неуважения, в первую очередь к самому себе. Кажется, Конфуций сказал: «Кто полон милосердия, тот непременно храбр». И в этом смысл всех поступков абхазов. Именно в тяжелых, на грани жизни и смерти, ситуациях проявляются все тонкости абхазского этикета. И для абхаза, если он живет согласно неписаным законам своего народа, нарушение его норм смерти подобно.

– Ты абсолютно прав, Лавр, – согласился Славик. – Что касается абреков, они частенько преступали народные законы. Не зря у нас говорят: «У абрека дурная слава». Абреки сознавали, что находятся вне общества, и могли совершить ряд преступлений, и даже очень тяжелых. Но и у них был свой кодекс чести: уже своей клятвой они предупреждали врага о том, что его преследуют. Кстати, мститель не оплакивал своего родственника, пока не расправится с его убийцей. А это могло затянуться надолго, ведь кровная месть не знала давности. Ее нельзя было предавать забвению. Она переходила из поколения в поколение от отца к сыну, даже в том случае, если убийство случалось, когда тот находился в утробе матери, а порой доставалась в наследство внуку. Правда, самым идеальным сроком для отмщения считается быстрая мгновенная месть. Пока покойника не предали земле. В народе о таких удальцах складывали песни.

– Да, – сказал Лавр, – кое-кто воспринимает кровную месть как пережиток, как дикий обычай, но она на самом деле сдерживает более дикие преступления и даже стабилизирует отношения в обществе. Для убийцы страшнее сознавать, что он будет непременно наказан, чем отсидеть срок в лагере. Когда-нибудь он все равно выйдет на свободу, и тогда уже никто не гарантирует ему жизнь.

– По-вашему, этот ублюдок Гиви не успокоится, пока не отомстит Игорю? – Костик покачал головой. – Тогда я вашему другу не завидую.

– Ну, Гиви вряд ли сможет быстро отомстить, – усмехнулся Арсен, – а вот его брат Автандил наверняка не успокоится. Но ему придется иметь дело не только с Игорем, но и со мной, и с Лавром. И он это знает!

– Вы хотите сказать, что прикончите Гиви? – воскликнул Костик.

Арсен недовольно поморщился.

– Его будут судить. И дело суда определить ему наказание. – Он посмотрел на Вадика, который за время завтрака не проронил не слова. – Смерть твоих родителей даром ему не пройдет. Я тебе обещаю.

– Я его из-под земли достану, – процедил сквозь зубы Вадик. Глаза его сузились от гнева. – Если он скроется в своей Грузии, я его и там найду. И пусть я сдохну после всех грузин.

– Все грузины здесь ни при чем, – покачал головой и улыбнулся Лавр. – Есть среди них, как и везде, негодяи, но в большинстве своем это веселые, красивые и трудолюбивые люди. Доброжелательные и искренние. А песни у них какие! Заслушаешься! Нет, нельзя, мальчик, по нескольким сотням подонков судить о целом народе.

Вадик что-то ответил, но Марина не поняла, что именно. Арсен внезапно поднялся на ноги и выразительно посмотрел на Сабрину-Светлану. Та мгновенно отодвинулась от Марины, освободив ему место.

– Что с тобой? – Арсен устроился рядом и взял Марину за руку. – Холодная, как ледышка... Тебе плохо?

– Нет, – она опустила глаза, – просто на душе кошки скребут. Тут бы радоваться, плясать от счастья, а мне реветь хочется, – призналась она и, смущенно улыбнувшись, посмотрела на Арсена. – Ты слишком стремительно ворвался в мою жизнь. Не делаем ли мы ошибку, что так резко меняем свою судьбу?

Арсен нахмурился и посмотрел на нее исподлобья.

– Хочешь, я немедленно объявлю всем, что мы скоро поженимся. Я не вижу здесь ничего стыдного. Возможно, меня немного заклинило, но не до такой же степени, чтобы не давать отчета своим поступкам?

– Только не это! – Марина с испугом посмотрела на него. – Твои друзья и Сабрина с Вадиком вряд ли нас поймут.

– Да тут и не надо ничего понимать, – вздохнул Арсен. – Не хочешь, и ладно! Но обещай мне, что свадьбу мы непременно сыграем в Абхазии. Тут такие свадьбы! Тыщи полторы народу собирается!

– Ужас! – Марина улыбнулась сквозь слезы, которые неожиданно набежали на глаза. – Зачем свадьба-то?

– Затем, – коротко ответил Арсен, – чем больше свидетелей, тем больше гарантии, что ты от меня не сбежишь. И...

Открылась дверь, и на пороге показался Игорь. В руках он держал автомат.

– Арсен, вертолет на подходе! – выкрикнул он возбужденно и посмотрел на Славика. – Ора, дорогой, отвези женщин и пацана в Гагру, а мы побежали...

– Подожди. – Лавр поднялся из-за стола. – Светлану я не отпущу пока. Она нуждается в частых перевязках, да и горными травами я вылечу ее быстрее, чем в больнице.

– Ора, – пожал плечами Игорь, – делай как хочешь!

Марина заметила, как радостно блеснули глаза Сабрины, а щеки зарозовели сильнее, чем от пощечины Костика.

– Я согласна, – быстро сказала она и посмотрела на Лавра. – Я не буду вам обузой, честное слово!

Но тут обрел дар речи Костик, который все это время стоял с раскрытым от удивления ртом.

– Во-первых, разве меня не заберут отсюда? Во-вторых, Светлана, в чем дело? Мы ведь едем вместе на Мальту?

– К черту твою Мальту! – Сабрина показала банкиру фигуру из трех пальцев. – Вот что я положила на твои деньги, машины и виллы. Проваливай, пока я не попросила кого-нибудь вышвырнуть тебя отсюда!

– Ну ты и тварь! – Глаза банкира сузились, а кровоподтеки на побледневшем лице стали еще заметнее. – Шлюха! Ты вернешь мне все деньги, что я на тебя потратил!