Страх перед страхом - Малышева Анна

Татьяна смотрела на пустое место в серванте, и точно такая же пустота была у нее в голове. Она пыталась осознать то, что произошло, и не могла. Не могла протянуть руку, двинуться с места, что-то предпринять. Просто стояла и смотрела. До тех пор пока с кухни не потянулся противный горький запах подгоревшей капусты.

Только это стронуло ее с места. Она пошла на кухню, выключила конфорку, присела за стол. Наконец явилось слово, которое она искала и не могла найти, – «обокрали». А за ним потянулась рваная цепочка бессвязных мыслей – «кто», «как», когда», «пока меня не было дома», «что теперь делать»…

Наконец она пришла в себя окончательно. Первым движением было пойти в прихожую и проверить замки на входной двери. Дверь была в полном порядке – никаких следов взлома. Она тщательно обследовала скважины с внешней стороны – они даже не были исцарапаны. Ломом такую дверь не отожмешь – железная, сделана на совесть. Нет, ее никто не взламывал. И замки в полном порядке – открываются как по маслу. Тогда что?

Она вернулась в прихожую и взглянула на подзеркальник. Там всегда лежали ключи. Три связки – Ирина, ее собственная и мужа. Теперь – две. Вот ее связка – на ней висел брелок с адресом и телефоном мастерской, которая ставила им железную дверь. Ирина – с брелоком, который та купила сама. А ключи Алексея были, наверное, при нем. Где бы он сейчас ни находился.

– Это слишком, – произнесла Татьяна вслух.

И тут же вспомнила про деньги. Конверт с деньгами. Был в ящике письменного стола Иры. И Алексей это знал. После поминок деньги исчезли. Куда проще было подумать на кого-то из гостей, чем на собственного мужа. Тот не мог взять этих денег!

А он их взял.

Эта мысль была так ясна и беспощадна, что женщина даже застонала. «И я же спрашивала его – куда подевались деньги?! А он, гад, начал удивляться: „Знать ничего не знаю!“ И в тот же день исчез, уехал к своей подружке! А теперь? Явился подчистить квартиру?! Это что – начался раздел имущества?! Еще до развода, до суда?!»

Апатия внезапно сменилась яростью. Она бросилась в спальню, потом в комнату дочери. Раскрывала шкафы, выдергивала оттуда вещи, шарила по незатейливым тайникам, которые были известны всей семье. За батареей, в спальне, лежала тоненькая пачка долларов – то, что удалось собрать за последние полтора года. После банковского кризиса, когда они потеряли немалую сумму денег, Татьяна предпочитала такой – дедовский – способ хранения сбережений. Но денег в тайнике не было. Пропал также ее совсем новенький фен, висевший возле зеркала, из бара исчезла бутылка виски, стоявшая там для торжественного случая… А в большой комнате она, наконец, заметила исчезновение видеомагнитофона.

Обшарив квартиру, Татьяна упала в кресло и минут пять ругалась – вслух, громко, тщательно подбирая самые смачные выражения. Она бы отдала все имущество, которое еще осталось в квартире, за то, чтобы сейчас иметь возможность дать пощечину своему супругу. Но это было невозможно.

«Он же попросту меня обокрал! – бесилась она. – Пришел, как вор, когда меня не было дома! Упер все самое ценное! Деньги забрал! Ладно деньги, их в основном заработал он. Но как он посмел унести мои драгоценности? Мои, мамины, Иркины! А ее шубка! Он что – собрался подарить ее любовнице?! А… дубленка моя?»

У нее тряслись руки – такая грубая, низкая подлость просто не укладывалась в голове. Зато теперь ей было ясно, почему муж до сих пор не оставил никаких координат. «Ну разумеется, чтобы я не могла дозвониться и высказать ему все! Только на что он рассчитывает? Собрался разводиться – так мы неизбежно встретимся на суде. Ведь будет суд, придется делить имущество! И что его ждет? Как он думает, интересно? Что я ни слова ему не скажу? Или он спер все эти вещи, чтобы шантажировать меня? „Давай развод, тогда все верну?“ Да глупости, ребенка теперь нет, разведут и так, без шантажа… И в конце концов, когда он намерен разводиться, если решился окончательно? Чего он тянет, гад?»

Единственным способом связаться с мужем было позвонить к нему на работу. Татьяна решила сделать это завтра же, с утра. Гордость – в сторону. Оскорбленное самолюбие – туда же. После того как ее обокрали, она не могла больше ждать у моря погоды.

* * *

Она позвонила ему в десять утра – уже со своего рабочего места. На работе еще никто не знал о том, что она рассталась с мужем, и Татьяне не хотелось это афишировать. Поэтому она вышла в коридор, к платному автомату-таксофону. Тот, к счастью, работал.