Голливудские жены - Коллинз Джеки

Ее он увидел раньше, чем она его. Кто не заметил бы оранжевых волос и косящего глаза? Она прилепилась к молоденькому патрульному, хихикала и совала язык в его пунцовое ухо.

Знала ли она, что это полицейский бар? Или плевала на это?

Он выждал, пока она не ушла в женскую уборную — единственное помещение в конце темного пустого коридора. Женщин в баре «У Мэки» не привечали. Кроме тех, кто приходил с полицейскими.

Леон последовал за ней в коридор и, когда она пошла было обратно, схватил ее и прижал к испещренной надписями стене, обдавая алкогольными парами.

— Помнишь меня?

— А! Это ты! — весело сказала она без малейшего удивления. — Как делишки, ковбой?

Он пожалел, что нетрезв и мысли у него путаются.

Виски затуманило ему голову, и даже язык у него заплетался.

— Ты мне деньги должна, — пробурчал он.

— А ты не ошибся? — спросила она, заморгав и выискивая путь к спасению.

— Нет, не ошибся, — ответил он негодующе. — Триста долларов с лишним.

— Мистер, вы меня с кем-то путаете. Чтоб я кого-то обворовала? Я деньги законно зарабатываю. Сечешь? — Она нахально ему улыбнулась. — Здесь я тебя сдою за десять монет. Ну, а на квартире у тебя вышло подороже.

Мысли у него были в порядке, но язык еще ворочался.

— Слушай, ты… — начал он медленно.

Она нырнула ему под руку и побежала по коридору.

— Все по-честному, — крикнула она. — Скажешь, нет?

К тому времени, когда он вернулся к своим друзьям, ее и след простыл.

Остальную часть вечера он пытался протрезветь, но, добравшись до дому через два часа, все еще не пришел в себя.

Видимо, он проспал несколько часов, до того как переполненный мочевой пузырь разбудил его. Он чувствовал себя препогано и тут же дал клятву больше не пить. Он кое-как поднялся на ноги, стараясь игнорировать боль в затылке, который словно пронзали тысячи иголок. И тут он увидел ее — свернувшись клубочком, она спала на его диване, точно кошка на любимой подстилке. Джой Кравец. Он только выпучил глаза, онемев от удивления. Потом взревел от бешенства — что вовсе не пошло на пользу его голове.

— Что ты тут делаешь?

Она мгновенно проснулась, протерла глаза, ухмыльнулась.

— Рада, что ты живой остался.

— Что ты делаешь в моей квартире? — завопил он. — Как ты вошла?

Она по-кошачьи лизнула подушечку указательного пальца и потерла под глазами — тушь смешалась с тенями, и она смахивала на грустного клоуна.

— А ты ключ в замке оставил, тоже мне полицейский!

— Чего тебе надо? — спросил он уже спокойным голосом.

Она соскочила с дивана — такая нелепая в белой мини-юбочке из поддельной кожи и сапожках.

— Ты в жизни не поверишь, только меня вдруг совесть заела. Ну, понимаешь, ты меня по-хорошему пустил переночевать, а я забрала твои башли, и вообще. — Она прищурилась на него. — У меня тоже чувства есть, как у всех людей. Ну, я и подумала…

— После того, как у видела меня.

— Ага! Я подумала, что хоть ты и легавый, а ничего. И, может, мне надо извиниться и вернуть тебе лишнее. — Она порылась в рваной сумочке, достала десятидолларовую бумажку и торжественно протянула ему.

Он смотрел на купюру, в висках у него стучало, глаза невыносимо резало.

— Вид у тебя не того, — заметила она. — Может, ляжешь в постельку, а поговорим утром?

— Ну, знаешь! — рявкнул он.

Она словно огорчилась.

— Я думала, ты обрадуешься.

Он состроил брезгливую гримасу и твердым шагом удалился в ванную.

С какой стати эта заезженная малолетняя проститутка вторгается в его жизнь? Чего ей от него надо?

Он выпил несколько стаканов воды из-под крана, а когда вышел, увидел, что она снова свернулась на диване и как будто заснула.

Четверть пятого. У него не хватало ни сил, ни духа вышвырнуть ее вон. Вместо этого он запер дверь на два оборота ключа, а потом забрал ключи, бумажник и пистолет к себе в постель. Подумал, не запереть ли дверь спальни. Но не запер.

Устало разделся и голый залез под одеяло. В глубине души он знал, что она придет к нему. Она была ребенок, проститутка, ничто. Но он знал, что она придет, — и хуже того: он хотел, чтобы она пришла.

В «У Мэки» было полно народу. Он не заглядывал сюда больше года. Но все осталось прежним.

Он заказал виски и остался у стойки один. Милли будет беспокоиться, что с ним. Ничего, пусть один раз побеспокоится.

Он выпил первую рюмку и знаком попросил еще. Конец недели обещал быть долгим и жарким.