Перепутье - Стил Даниэла

— Да, вам сейчас не позавидуешь. Как все это хлопотно! Нам тоже досталось, когда мы ездили в Кампобелло. Я думала, что просто не довезу их до Франции, потому что кто-нибудь из ребят выпрыгнет за борт, и тогда придется останавливать корабль. От одной мысли о морском путешествии мне становится страшно, но Мари-Анж и Элизабет такие воспитанные девочки. "Уверена, путешествие пройдет спокойно.

— Надеюсь, — ответил Арман, и они присоединились к остальным. Присутствовали также британский посол с супругой леди Линдсей, чета Дюпонов из Делавэра, вездесущий Гарри Хоп-кинс, дальний родственник Элеоноры, приехавший на две недели в Вашингтон, и Руссель Томпсон с женой, пара, с которой Лиана и Арман очень подружились и часто виделись. Он был адвокат, близко связанный с администрацией Рузвельта, она — живая и энергичная парижанка.

После получасового коктейля дворецкий объявил, что ужин подан в президентской столовой. Как на всех других приемах, которые устраивала Элеонора, угощение оказалось самым изысканным, а меню превосходным. Стол был накрыт на одиннадцать персон. На скатерти из тончайшего старинного кружева переливался прекрасный синий с золотом сервиз китайского фарфора, мерцало тяжелое серебро столовых приборов. Стол украшали высокие белые свечи в серебряных канделябрах, возвышавшиеся среди синих и белых ирисов, желтых роз и белой сирени. Взгляд невольно останавливался на украшавших стены прекрасных фресках с изображением эпизодов американской революции. Лиана и Арман надолго запомнили этот обед. Президент искусно вел беседу, стараясь вовлечь в нее всех, серьезные темы перемежались рассказами о забавных случаях, происшедших за последнее время в конгрессе и сенате. О войне не говорили почти до конца ужина. Только за десертом эта неизбежная тема наконец возникла. К этому времени уже были съедены икра, жареная утка, нежнейшая лососина и прочие деликатесы. После такого роскошного ужина все настроились благодушно, и мысль о войне уже не казалась столь ужасной. Спор возник только тогда, когда Рузвельт, как он всегда это делал, стал настаивать, что ни в Европе, ни в Штатах повода для страха нет.

— Это несерьезно! — упорствовал британский посол, все более распаляясь. — Ради Бога, ведь даже вы здесь, в Штатах, готовитесь к войне. Вы осваиваете новые морские торговые пути, у вас заметно оживление в промышленности, особенно в производстве стали. — Англичанин хорошо знал, что Рузвельт далеко не глуп и прекрасно видит все происходящее, но вынужден скрывать это даже в кругу близких друзей.

— В такой подготовке нет ничего дурного, — настаивал Рузвельт. — Это даже полезно для страны. Но нельзя же относиться к возможному как к неизбежному.

— О да, вы можете себе это позволить, — нахмурившись, заметил британский посол. — Но все равно знаете, что происходит, не хуже меня. Гитлер сумасшедший. Вот он скажет вам. — Линдсей указал на Армана, тот кивнул. Здесь, в кругу близких знакомых, его взгляды были хорошо известны.

— Что слышно в Париже? — Все повернулись к Арману. Тот заговорил, взвешивая каждое слово.

— То, что я увидел там в апреле, очень обманчиво. Все притворяются, делают вид, будто не понимают, что грядет. Я надеюсь только на то, что война грянет не слишком скоро. — Он ласково взглянул на жену. — Если что-то случится, мне придется отправить Лиану обратно. Но важнее другое. — Он перевел взгляд с жены на остальных. — Война в Европе станет трагедией и для Франции, и для всех нас. — Арман взглянул на сэра Линдсея, и их глаза встретились. Этих людей объединяло то, что оба они хорошо понимали, какие испытания ждут их страны в случае нападения Гитлера.

За столом воцарилось молчание. Элеонора встала, как бы подавая знак дамам, что джентльменам пора заняться их бренди и сигарами. Кофе дамам будет подан в соседней комнате.

Лиана медленно поднялась. Это всегда был самый неприятный для нее момент ужина. Ей всегда казалось, что она не услышит главного, что, оставшись одни, мужчины перейдут к об; суждению самых злободневных проблем. По дороге домой она спросила Армана, не пропустила ли она чего-то интересного.

— Ровным счетом ничего. Такие разговоры сейчас можно услышать повсюду. Рузвельт стоял на своем, англичане — на своем. Когда мы вставали из-за стола, Томпсон мне шепнул, что он уверен — не пройдет и года, как Рузвельт вступит в войну, если она начнется. Кстати, это полезно и для экономики, ведь войны всегда оживляют производство. — Лиана нахмурилась, однако она достаточно хорошо разбиралась в экономике, прожив столько лет с отцом, и понимала, что это действительно так. — Как бы там ни было, скоро мы окажемся дома и увидим своими глазами, что там происходит. — Оставшуюся часть пути он молчал, погруженный в свои мысли, а Лиана вспомнила свое теплое прощание с Элеонорой.