Перепутье - Стил Даниэла

Она с трудом спустилась вниз, ослабев после проведенных в постели двух дней, когда она, не раздвигая штор, слушала радио. Девочки с испугом смотрели на мать. Сделав над собой усилие, она проводила их в школу. Потом вернулась в комнату и вновь включила радио. Битва в Коралловом море закончилась.

— Лиана. — Дядя снова пришел к ней в комнату. Она посмотрела на него невидящими глазами. — Ты не должна так обходиться с собой.

— Со мной все будет хорошо.

— Я знаю, что будет. Но то, что ты сейчас делаешь, ему не поможет. — Он сел на край кровати. — В Нью-Йорке тоже не имеют никаких известий. Если бы он был убит, они бы уже получили телеграмму. Я уверен, он жив.

Лиана кивнула, едва сдерживая слезы. Это было уже свыше ее сил — беспокоиться за них обоих. В тот же день пришло еще одно письмо от Армана. В Париже забрали тридцать шесть тысяч евреев, писал он. Это было одно из писем, которые вывез Мулен. Как многие другие, оно переплыло Атлантику на борту «Грипсхолма».

Евреев в Париже заперли на стадионе, оставив на восемь дней без еды, воды и туалетов. Многие, в том числе женщины и дети, умерли. Мир сходил с ума. Во всех концах земного шара люди умирали и убивали друг друга. Неожиданно Лиана поняла, что должна делать. Вытащив из шкафа платье, она бросила его на кровать. Сегодня она выглядела лучше, чем все эти дни.

— Куда ты идешь?

— На работу.

Она не сказала дяде зачем. Она приняла ванну, оделась, а через час подала заявление об увольнении из Красного Креста. В тот же день она поступила на работу в военно-морской госпиталь в Окленде. Ей поручили ухаживать за ранеными в хирургическом отделении. Это была самая тяжелая работа. Однако, вернувшись вечером восьмичасовым поездом домой, на Бродвей, она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние несколько месяцев Нужно было давно сделать так. После ужина Лиана обо всем рассказала дяде.

— Это ужасная работа, Лиана. Ты уверена, что это именно то, что тебе надо?

— Абсолютно.

В ее голосе не было ни тени сомнения, и по лицу Лианы дядя понял, что ей удалось прийти в себя. Лиана рассказала ему о парижских евреях; дядя лишь покачал головой. Ничего уже не оставалось прежним. Абсолютно все изменилось. Нигде нельзя чувствовать себя в безопасности. Вдоль берегов Америки курсировали подводные лодки. По всей Европе евреев вытаскивали из домов. В южной части Тихого океана японцы убивали американцев. А три месяца назад в гавани Нью-Йорка сгорела прекрасная «Нормандия», когда ее срочно пытались переделать в судно для перевозки войск. В Лондоне день и ночь падали бомбы, гибли женщины и дети.

Весь следующий месяц Лиана три раза в неделю работала сиделкой в морском госпитале в Окленде. Она уходила из дома в восемь утра, возвращаясь в пять или шесть вечера, а иногда и в семь, усталая, измотанная, со следами запекшейся крови на одежде. Но глаза ее горели на бледном лице. Она делала то единственное, чем могла помочь, а это было лучше, чем сидеть в конторе.

А через месяц после битвы в Коралловом море она была вознаграждена: пришло письмо от Ника. Он был жив! Она сидела на ступеньках лестницы, читала и плакала.

Глава сорок девятая

Четвертого июня началась битва при Мидуэе, а на следующий день закончилась. Японцы потеряли четыре из пяти авианосцев, и американцы воспряли духом. До настоящего времени это была самая большая победа. А Лиана знала, что Ник жив. Теперь он находился на «Энтерпрайсе», вдали от шума битв. И хотя, слушая новости, Лиана всякий раз вздрагивала, поток писем от него напоминал ей, что он жив и здоров. Она писала ему почти каждый день, но не забывала писать и Арману.

Судя по последним письмам мужа, напряжение в Париже все возрастало. Произошли новые расстрелы молодых коммунистов, снова сгоняли евреев, а встречаясь со штабом командования, Арман понял, что готовятся репрессии против писателей Парижа. Сопротивление в деревнях достигло необычайной силы, и немцам было важно держать Париж в узде, чтобы он служил примером для остального населения. Немцы все больше оказывали давление на Армана. Они хотели знать, почему пропадают нужные им произведения искусства, куда исчезают люди и есть ли среди людей Петена сочувствующие коммунистам. Им нужно было найти виновника их неудач, а поскольку немец не мог быть виновен, им неизменно оказывался Арман. Он был прекрасным буфером для маршала Петена, но сам из-за этого был окончательно издерган и измучен.