Сладкоречивый незнакомец - Клейпас Лиза

— Ребенка я спасла. Теперь хочу, чтобы кто-нибудь спас меня.

— Мисс Независимость не может хотеть спасения.

Я почувствовала намек на зарождающуюся, первую за последнее время, подлинную улыбку, раскалывающую мое лицо, как трещина на зимнем льду.

— О, конечно. Я и забыла, — я рассказала ему все, что произошло, а также о возможном отцовстве Джека Тревиса.

— Я бы посоветовал отнестись к этому обстоятельству с большой долей скептицизма, — прокомментировал Дэйн. — Если бы Тревис был биологическим отцом ребенка, разве Тара не обратилась бы к нему? Из того, что я знаю о твоей сестре, заарканить сына миллиардера — самая большая ее мечта.

— Моя сестра никогда не руководствовалась логикой нормальных людей. Я не могу сказать, почему она так поступила. Я совершенно не уверена, что когда ее найду, она окажется способной заботиться о Люке. Когда мы были маленькими, она не могла удержать в руках даже серебряного карася.

— У меня есть связи, — спокойно сообщил Дэйн. — Я знаю людей, которые могут помочь поместить его в хорошую семью.

— Я даже не знаю, — я посмотрела на ребенка, который к этому времени закрыл глазки и спал. Я не была уверена, что смогу примириться с мыслью о необходимости отдать его чужим людям. — Я должна выяснить, что для него лучше. Кто-то должен позаботиться о его потребностях. Он ведь не просил рождаться.

— Постарайся хорошо выспаться. А потом выяснишь правильный ответ, Элла. Ты всегда это делаешь.

Глава 3

Слова Дэйна о том, что у меня могла быть спокойная ночь, давали понять: он никогда не имел дела с младенцами. Мой племянник оказался просто королем бессонницы. Это была без преувеличения самая худшая ночь, которую я когда-либо проводила: бесконечное пробуждение от крика, смешивание детского питания, кормление, срыгивание, смена подгузников, после этого примерно пять минут отдыха и все начиналось сначала. Я не понимала, как другие могли терпеть это не один месяц. Уже после одной пережитой ночи я была полной развалиной.

Утром, стоя в душе и максимально повернув ручку крана горячей воды, я надеялась дать облегчение моим страдающим мускулам. Жалея, что не была столь дальновидной и не привезла с собой больше вещей, я надела единственную чистую одежду, которую имела: джинсы, хлопковую рубашку и кожаные туфли. Расчесав волосы, пока они не стали гладкими и блестящими, я посмотрела на свое измученное и белое, как мел, лицо. Мои глаза были так воспалены и сухи, что я не стала надевать контактные линзы. А решила надеть свои практичные прямоугольные очки, в тонкой металлической оправе.

Не улучшало мое настроение и то, что когда я вошла на кухню с Люком в люльке, там за столом уже сидела мама. На ее руках красовались кольца, а волосы свободно ниспадали и завивались. На ней были надеты шорты, которые обтягивали ее гладкие загорелые ноги, а на одном из пальцев с идеальным педикюром, видневшихся из босоножек, блестело кольцо с маленьким кристаллом. Я поставила люльку Люка на пол с другой стороны стола, недалеко от нее.

— У малыша есть другая одежда? — спросил я. — Все вещи грязные, не считая того, что на нем.

Мама покачала головой.

— Есть дисконтный магазин ниже по улице. Ты можешь купить все необходимые вещи там. Также нужен будет большой пакет подгузников — их надо очень много в этом возрасте.

— Кто бы мог подумать, — устало сказала я, направляясь к кофеварке.

— Ты говорила с Лизой вчера вечером?

— Мм.

— Что она сказала?

— Она думает, что Тара в порядке. И собирается сделать несколько звонков сегодня, чтобы попытаться найти ее.

— Что известно об отце ребенка?

Я уже принял решение не рассказывать ей ничего о возможной причастности Джека Тревиса. Потому что, если и есть какой-либо гарантированный способ привлечь внимание моей матери, так это упомянуть имя богатого человека.

— Не имею представления, — сказала я небрежно.

— Куда вы сегодня отправитесь?

— Кажется, мне придется найти номер в гостинице, — мои слова не были обвинением. Да мне это и не было нужно.

Она выпрямилась на стуле.

— Мужчина, с которым я встречаюсь, не должен об этом узнать.

— О том, что ты бабушка? — я получала извращенное удовольствие, наблюдая, как ее передернуло при слове «бабушка». — Или потому что Тара не была замужем, когда у нее появился ребенок?

— И то и другое. Он моложе меня. Он консервативен. Он не поймет, почему я ничего не смогла сделать с непослушным ребенком.