Солнечное настроение (сборник) - Волчок Ирина

Ирина хотела сделать шаг вперед, нога подвернулась, другая наступила на голенище сапожка. Ирина чуть не упала, спасло кресло, в которое она с ойканьем свалилась.

– Что с тобой? – резко повернулась Мария Петровна.

– Ничего!

Только бы не вывих! Растяжение связок – определенно. Вот нелепость! На ровном месте! Ирина попробовала встать, опираясь на травмированную ногу. Ох, как больно! Сдерживая стон, Ирина откинулась на спинку кресла, в котором, похоже, любила сидеть мать.

– Ногу подвернула?

– Не твое дело! Принеси мою сумку из коридора… пожалуйста!

Мария Петровна просьбу игнорировала, присела на корточки перед Ириной, сняла сапожок и стала ощупывать сустав.

– Что ты делаешь? Оставь меня в покое! – воспротивилась Ирина.

– Не дергайся! Это не вывих и не перелом, растяжение небольшое. Моя бабка, твоя прабабушка, была деревенской знахаркой и костоправом. Травы, заговоры – им меня не учила, боялась – ведь знахарей в тюрьму сажали. Бабушку не тронули, потому что райкомовскому председателю она рожу лечила. Не в смысле харю, а в смысле…

– Поняла, рожистое воспаление.

– Да. А костоправством мы вместе занимались. Я бабушке помогала, ассистировала. Принесут мужика, или бабу, или ребенка калечного – разве откажешь? На дворе распутица, грязь по шею, до райцентра только на вертолете можно долететь. А какие тогда вертолеты? Некоторых, особенно мужиков, приходилось держать, чтобы не брыкались. Его четверо в тиски зажали, он орет благим матом, а мы с бабушкой знай лечим, сустав на место ставим, дощечки привязываем. Потом среди ночи проснусь, она в котелке воск с травами варит, в дверь тихо скребется кто-нибудь из родни калечного, бабушка им котелок отдает, шепотом рассказывает, как из воска теплого лепешку сделать и к больной ноге или руке прикладывать.

– Что за травы?

– Говорю же, понятия не имею. Скрывала она от меня, тайно их собирала, сушила на чердаке и прятала в сеннике – это сарай, где сено на зиму для коровы хранят. Так, я тебе сейчас повязку сделаю.

Мария Петровна поднялась, подошла к серванту, выдвинула ящичек, достала широкий бинт.

– Ты, наверное, в прабабку пошла, если доктором стала. Гены проклюнулись.

Ирина еще в детсадовском возрасте мечтала быть врачом. Ее игрушки, куклы и плюшевые зверюшки, регулярно «болели», над ними с помощью инструментов из набора «Юный врач Айболит» Ирина производила манипуляции, лечила до полного победного выздоровления. Мечта юности, простая и ясная: больного сделать здоровым, плачущего – смеющимся, несчастного – счастливым, немощного – активным. Все это будет подвластно мне, врачу, я стану доктором с большой буквы. Мечта разбилась вдребезги, остатки Ирина проглотила вместе с клюквенным морсом от умирающего пациента. Вместо большой буквы – рутинное многоточие. Главная забота – не напортачить с документами, больничными листами и бесплатными рецептами.

Мария Петровна сняла с ноги Ирины нейлоновый носочек, умело накладывала повязку, восьмеркой обводя, фиксируя, голеностопный сустав. Ирине не следовало позволять этой перевязки, сама бы отлично справилась.

Если не брать в расчет врачебный осмотр, это были первые прикосновения матери к дочери. Мария Петровна, испытывая сильнейшее волнение, старалась подавить желание ласково погладить коленку дочери, поцеловать, прижаться щекой. Умиление захлестнуло Марию Петровну, перешло в нервное возбуждение со звоном в ушах, с комом в горле, с непролитыми слезами, с бьющим о грудную клетку сердцем. Она боялась дышать, мелко сопела носом. Хотя страстно хотелось набрать полные легкие воздуха. Но тогда вырвется душераздирающий стон, будто у раненого животного, или, напротив, оглушительный победный крик воина на вершине вражеской крепости. Завопит – напугает девочку.

Ирине передалось волнение матери. Не могло не передаться, хотя и собственного трепета было под завязку, с перехлестом. Нога, которую бинтовала мать, словно лишилась кожи, остались голые нервы. Они звенели от напряжения, принимая горячую энергию. Ирину бросило в жар. Она чувствовала, что покраснело лицо, стали влажными спина и живот. Возбуждение было сродни сексуальному, только без эротической составляющей. Страстно хотелось неиспытанного – материнской ласки. Именно от этой женщины, чей склоненный затылок с закрашенной сединой рассматривала.

«Господи! – мысленно испугалась Ирина. – Что со мной происходит? Обними меня, мама! Нет! Ведь я ненавижу ее!»