Голубая ива - Смит Дебора

— Арман, я не сомневаюсь, что ты меня любишь, но тем не менее требую уважения.

— У тебя странное настроение, дорогая. Иногда, анализируя твой очередной софизм, я прихожу к выводу, что ты наивна. Я очень уважаю тебя. Я сделаю все, что ты попросишь. В свою очередь, ты получишь удовольствие от моего… внимания.

— По-видимому, ты думаешь, что этого достаточно.

— Это прекрасно — общаться с женщиной, которая желает, чтобы мужчины служили только украшениями.

— Но прикинь, что ты приобретешь при этом.

Он засмеялся:

— Тебе за тридцать, ты худа, некрасива и по характеру напоминаешь одну из тех горячих скаковых лошадей, которыми владеешь в Кентукки. Мне хорошо с тобой, мой ангел, но я никогда не променяю свою прекрасную, нормальную жену на тебя.

Она зло ударила его в живот, неожиданно и сильно. Он, кашляя, вскочил. Кассандра поднялась, завернулась в длинный ситцевый саронг и резко сунула ноги в черные сандалии.

Арман покачал головой, усмехаясь.

— Не расстраивайся! Иди ко мне, давай займемся сексом. Это все, что тебе необходимо. Остальное просто нервы.

Принцесса Ди взвизгнула и, скользнув шерстью по на-маникюренным ногтям Касс, прыгнула на голубую перекладину. Касс в смятении обернулась и увидела, что маленькая собачка побежала в лес.

— Ди! Ди, вернись!

«Вероятно, наивная собачонка устремилась за белкой».

— Я позвоню тебе, — бросила она Арману и поспешно направилась за Принцессой Ди. Иорки от возбуждения залаял, устремившись вниз по косогору, а затем исчез в роще лавровых деревьев. Кассандра, ругаясь и раздвигая ветви, вышла на узкую оленью тропу среди огромных кустарников.

— Я спущу с тебя три шкуры за непослушание, упрямая маленькая… О Боже!

Прямо перед ней стоял маленький и толстый черный медведь.

Принцесса Ди кружила вокруг и заливалась неистовым лаем. Медведь, рыча, повернулся, толкнул Принцессу Ди лапой такой же величины, как и сам йорки, и помчался прочь. Собачонка рванула за ним.

— Ди! — прокричала Кассандра и побежала назад к павильону, где у мощеной дороги стоял «лендровер». Быстро вскочив в машину и захлопнув дверь, она крикнула Арману, чтобы он добирался до дома сам.

Черт с ним! Она выросла, унижаемая матерью и игнорируемая отцом, и больше никогда никому не позволит понукать собой.

* * *

Хруст ветвей и собачий лай вдали вынудили Лили оторваться от своего занятия в оранжерее, вдоль которой она посадила хосты. Скинув шляпу, она всматривалась в лес и вслушивалась в приближающееся громыхание машины. Автомобиль двигался наперерез бегущим животным.

Лили, взяв лопату, ринулась к дороге. Поднимая облако красной пыли, из леса показался коричневый «лендровер» — один из тех, которыми пользовались в поместье. В тот же момент из подлеска выскочил запыхавшийся черный медведь и, совсем обезумев, побежал прямо на нее.

Лили в изумлении сбежала в ров и, раздвигая руками золотистые головки высоких маргариток, погнала прочь маленького напуганного медвежонка.

Вслед за ним мчался тявкающий рыжий шарик, но «лендровер» уже обошел собачонку. Толстая и большая Люпа безрассудно устремилась навстречу собрату.

У Лили перехватило дыхание. Водитель «лендровера» нажал на тормоза, но тяжелую машину занесло, и передним бампером она задела Люпу. Лили в страхе уже неслась на собачий визг ужаса и боли.

«Нет, только не так, как с Сасси! Боже, пожалуйста, не надо!»

Лили раздвинула маргаритки и опустилась на колени, не отреагировав на жгучий ожог крапивы.

Люпа жалобно скулила, одна лапа безжизненно волочилась по земле. Лили дрожащими руками погладила собаку и со свирепым видом повернулась на скрип гравия под ногами.

— Ты глупая…

На нее, раскрыв рот от потрясения, смотрела Кассандра Коулбрук. Длинные загорелые ноги мелькнули из-под ярко раскрашенного газового саронга.

Лили, вздрогнув, уколола ее взглядом так, будто та стояла на острове с ананасовым соком в руке.

— Это ты, развратная идиотка?!

Кассандра опустилась на колени рядом и положила трясущуюся руку на голову Люпы:

— Клянусь, я не хотела… моя собака, Принцесса Ди… мне надо было… прости.

— Она единственное, что у меня есть, — с досадой сказала Лили. — Она была любимицей моего сына. Она была, она есть… Боже, неужели ты позволишь, чтобы я осталась совсем одна? Неужели нет никакой надежды?

— Я обожаю животных! Я не хотела…

— Вон отсюда! Убирайся с глаз долой.