Голубая ива - Смит Дебора

Мать обхватила голову руками, отец тяжело вздохнул:

— Он нас жалеет.

Лили метнула сердитый взгляд на чайник, не в силах справиться с унижением.

— Он думает, что мы бедные? Что мы нуждаемся в его милости?

— А ну-ка прекрати сейчас же! — строго прикрикнула на нее мать.

— Маккензи не примут подачек, — никак не могла успокоиться Лили. Она не раз слышала, с каким отвращением родители произносили это слово.

— Это не подачка, потому что мы никогда не продадим чайник, — весомо произнес отец. Мать согласно кивнула и прижала вещицу к груди.

— Это знак дружбы. Арти просто-напросто хотел сказать, как много мы для него значим.

Ночью, когда отец улегся в постель, а бабушка захрапела в своей комнате, мать взяла ручку, лист бумаги и позвала Лили в гостиную.

— Что бы ты хотела сказать Арти? — спросила она.

— Что мы не бедные.

— Неужели тебе хочется его смутить? Ты же добрая девочка.

Лили вздохнула и залилась краской.

— Напиши, что я сберегу этот чайник до его возвращения.

Закончив письмо, мать передала ручку девочке:

— Подпишись внизу.

Лили, закусив от напряжения губку, вывела свое имя неуклюжими корявыми буквами, такими же большими, как ее гордость, выплескивая эмоции на бумагу, насколько это позволяло скрипучее перо.

* * *

Артемас тосковал, лежа на койке в маленькой комнатенке с зелеными стенами, полупустой, если не считать простой и грубой обстановки. С каждым днем в нем укреплялось и росло сознание собственной бесполезности Он с трепетом вскрыл маленький конверт. Натруженные руки с мозолями от муштры и обязанностей курсанта военного училища еле слушались. Какая прелесть — эти аккуратно выписанные буквы миссис Маккензи по сравнению с окружающим!

«Здесь всегда найдется место для тебя. Если тебе станет плохо или одиноко, вспомни о нас. Не забывай, что ты сам хозяин своей судьбы, и поступай всегда так, как считаешь нужным. Мы всегда разделим твое горе и никогда не оставим тебя».

Детские каракули Лили завершали это послание.

В ответ он вкратце рассказал о школе, о каком-то очередном вечере… Миссис Маккензи долго еще отвечала ему письмами о повседневных заботах, событиях на ферме, идущих своим чередом. Внизу всегда стояла подпись Лили. В своих фантазиях Артемас дополнял ее откровения тем, чем хотелось.

Глава 4

Шульхорны вкладывали свой капитал в развитие газетной индустрии, но это было очень давно. Последний серьезный бизнесмен из рода Шульхорнов переместил деньги. Теперь Шульхорны делали разные инвестиции.

— Никогда не разделял твоих принципов, — однажды признался отцу мистер Шульхорн.

Артемас и не сомневался в этом.

Мистер Шульхорн и мать мальчика некогда учились в одном университете, пока ее не отчислили за какие-то, никому не известные провинности. Шульхорны обитали в своем родовом поместье за Филадельфией, где Артемас не очень-то любил проводить летние каникулы, но уж лучше там, чем дома с дядей Чарли, который постоянно совал нос в дела племянника и унижал его.

— Ты ничего не достигнешь в жизни, всегда будешь проигрывать, — самодовольно вещал он. — Так же, как твой отец.

На стенах нижней галереи Шульхорна висели многочисленные головы животных и чучела птиц. Отец с мистером Шульхорном были заядлыми охотниками, мать, впрочем, тоже, правда, она предпочитала охоту верхом на лошади, преследуя зайцев и лис гончими.

— Стрельба не для поединка. — Мать с наслаждением предавалась борьбе.

Через садовую террасу до Артемаса долетел громкий голос и смех миссис Шульхорн. Он ненавидел эту женщину и вспоминал или думал о ней, сгорая от стыда. Она была третьей женой мистера Шульхорна и, вероятно, стала ею в результате случайной встречи.

Однажды, подкараулив Артемаса в коридоре, она прижала его к стене.

— Какой ты милашка, — начала она. — Такой правильный и скромный, всегда так смотришь своими серыми глазами, словно осуждаешь. Мне всего двадцать три, а ты бежишь от меня, будто я какая-то несносная старуха.

Смущая его своим откровенным лукавым взором, она просунула руку ему между ног и обдала жарким дыханием, душистым от минта и ликера. Он не смел пошевельнуться, трепеща от отвращения и возбуждения одновременно, в то время как девушка продолжала свои настойчивые ласки. Дыхание мальчика участилось, приятная истома разлилась по всему телу. Что-то удерживало его поступить согласно разуму — прогнать ее. Инстинктивно он сунул руку в шорты и ощутил неудержимый теплый поток унизительной влаги.