Загадка неоконченной рукописи - Делински Барбара

Кэйси открыла дверь и выбралась из джипа. Повернувшись, чтобы поблагодарить его, она увидела, что он уже почти обошел машину. Легонько коснувшись ее спины, он повел ее к лестнице, и она не стала сопротивляться. Сразу после того, как Кэролайн оказалась в клинике, Кэйси часто бывала здесь с друзьями. Наиболее близкие подруги Кэролайн из Провиденса до сих пор иногда навещали ее, и Брайанна тоже порой приходила с Кэйси. Когда Кэйси была здесь с кем-то, это обеспечивало ей связь с миром живых, и душевная боль была не такой невыносимой.

Кэйси улыбнулась женщине за столиком дежурной и направилась вверх по лестнице, сопровождаемая Джорданом. Остановившись на пороге палаты матери, она перестала думать о Джордане, и все ее мысли заняли капельница, кислородная трубка и монитор сердечных сокращений. Это было ново.

– О Господи! – тихонько прошептала она.

– Когда ты в последний раз разговаривала с доктором? – спросил он.

– Сегодня днем, когда ехала из Мэна. Но слышать – это одно, а видеть – совсем другое.

– Мне подождать в коридоре?

Она отрицательно покачала головой. Ей хотелось, чтобы он был рядом. Если бы она была одна, пустота внутри стала бы просто всепоглощающей.

Кэролайн лежала спиной к двери. Кэйси обошла кровать, по пути включив маленькую настольную лампу, которая осветила чудесный букет абрикосовых роз. Кэйси коснулась их, чтобы показать Джордану, что они ей нравятся, и подошла к матери. Она поцеловала Кэролайн, но лишь спустя минуту смогла достать из-под простыни ее руку. Она казалась холоднее, чем обычно. Присев на краешек кровати, Кэйси, согревая, прижала ее к горлу в том самом месте, где застрял ком.

Наконец справившись с ним, она попыталась придать своему голосу радость, которой не ощущала. Глаза Кэролайн были полуоткрыты, что означало, что пока она не погрузилась в ночной сон.

– Привет, мам. Как ты? – Когда Кэролайн не ответила, она с надеждой в голосе продолжила: – Ты заставила докторов перепугаться. Но эта трубка должна помочь. Твое дыхание не стало хуже.

Оно не стало и лучше, – сквозь приоткрытые губы вырвался негромкий хрип.

Но Кэйси продолжала веселым тоном:

– Смотри, кто со мной пришел. Это мой друг. Я думаю, – шепотом прибавила она и коротко взглянула на Джордана.

Он присел на корточки у кровати так, чтобы оказаться в поле зрения Кэролайн.

– Точно. Здравствуйте, мисс Эллис.

– Кэролайн, – поправила Кэйси. – Окончание колледжа было критической точкой. После этого она отказывалась отвечать моим друзьям, если они не называли ее по имени. Ей хотелось, чтобы они и к ней относились как к подруге. Правда, мам? – Не дождавшись ничего, кроме тихих хриплых вдохов и выдохов, Кэйси шутливо заругалась: – Могла хотя бы поздороваться.

После затянувшегося молчания Кэйси сама тяжело вздохнула. С каждым ударом сердца ее отчаяние усиливалось и в конце концов прорвалось неожиданной вспышкой обиды.

– Джордан работал у Конни. Это он создал сад при особняке. Мама, он великолепен! И картины у Конни на стенах тоже. Их написала его жена, Рут. У нее дом в Рокпорте. Я ездила к ней в пятницу. Она очень милая женщина.

– Кэйси, – предостерегающе произнес Джордан. Она проигнорировала его предупреждение.

– А еще я была в Эбботе. Так называется город, где вырос Конни. Я была там сегодня утром. Господи, неужели это было только сегодня утром?! Мне кажется, с тех пор прошла уже целая вечность. Я видела развалины обувной фабрики, где, вероятно, работала его мать. И школу, в которую он ходил. Теперь она закрыта. Детей возят на автобусе в другой город.

Кэйси чувствовала, что Джордан смотрит на нее. Она, обернувшись, тоже взглянула на него.

– Что? Что, Джордан, это неправильно? Я провела последние три года, рассказывая ей самые приятные и позитивные вещи, и это не помогло. Может, это поможет. – Она повернулась обратно к Кэролайн. – К тому же так я больше похожа на себя, правда, мам? Я всегда вела себя с тобой вызывающе. Я чаще спорила, чем соглашалась. Джордан в этом отношении более приятный человек.

– Мой отец мог бы с этим поспорить, – заметил Джордан, придвигая к себе стул. – Он меня не выносил.

– Потому что ты был «разбитым сердцем»?

– Обычно он называл меня «девчонкой».

– Простите? – не поняла Кэйси, потому что она не могла вообразить себе мужчину, в котором было бы меньше «девчачьего», чем в Джордане.

– Он звал меня так с самого детства.