Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия

– Кто сказал, что богатые отличаются от нас, простых смертных? Фицджеральд, кажется, верно?

О Фицджеральде Мишель услыхала впервые, но виду не подала.

– Он ошибался. Богатые не просто отличаются от нас. Они совсем, совсем другие! Как бы там ни было, для Чарльза настало время перемен, и я, собственно, не возра­жаю, но… где справедливость? Я ведь играла по его прави­лам, теперь его очередь. Боюсь, правда, что мне понадо­бится помощь, чтобы заставить его выполнить обязатель­ства. – Она вновь заглянула прямо в глаза Рэйду, попытавшись придать своему взгляду то выражение, которое безотказно действовало на Фрэнка. В спальне.

Рэйд послушно кивнул.

– Буду с вами до конца откровенна, мистер Уэйкфилд. Я… действительно изменила мужу. Только не с мужчиной, а с женщиной. – Она умолкла, наслаждаясь реакцией: Рэйд старательно изображал бесстрастность, но адамово яблоко у него заходило ходуном. Смотри не захлебнись слюной, красавчик! – В первый раз я оказалась в постели с девушкой по его просьбе, а два года назад познакомилась с… изумительной женщиной. Ее тоже привел Чарльз, и мы занимались сексом втроем, как уже не раз бывало, но… – Мишель вновь умолкла, мастерски сконфузившись. Она наклонила голову, сосчитала до пяти и выпрямилась, не­брежно-кокетливым жестом отбросив волосы на спину. – Я не оправдываюсь, мистер Уэйкфилд. Мне нечего сты­диться. А рассказываю лишь потому, что Чарльз теперь ис­пользует эту связь в качестве доказательства моей так на­зываемой неверности.

Рэйд тем временем от первого потрясения оправился. Алчность ли в нем взыграла, похоть или оба неприглядных чувства вместе, но глаза его загорелись.

– Мне много не нужно, мистер Уэйкфилд, – проникновенно сообщила Мишель. – Удовольствуюсь сотней миллионов. Для Чарльза это смешные деньги, капля в море. Как вы думаете, ваша фирма сможет мне помочь?

– Не сомневаюсь.

Мишель улыбнулась и встала с дивана.

– Благодарю. О-о-о, благодарю вас! Не хочу задержи­ваться; кто знает, не следят ли за мной? Потому-то я и на­звалась другим именем. На самом деле меня зовут Кэтрин. Кэтрин Мойер. – Она вновь протянула руку и на сей раз сама дольше, чем следует, задержала его ладонь. – Мы не обсудили гонорар, мистер Уэйкфилд. Поверьте, мелочить­ся я не стану. Мне нужно полностью вам доверять, а дове­рие стоит любых денег.

Рэйд кивнул:

– Я-то знаю, что вы можете мне доверять. Теперь важно, чтобы это поняли и вы.

– Время покажет. – Мишель опустила руки. Дело сде­лано; красавчик определенно заглотил наживку. До чего же просто попадаются на крючок мужчины – диву даешь­ся! – Можно попросить вас об одолжении?

– Ну, разумеется, – с готовностью отозвался Рэйд.

– Мне бы очень хотелось познакомить вас с Дженетт. Ей ведь все равно придется давать показания, верно? Мы обе нуждаемся в вашем совете.

– Нет проблем!

– Завидую вам. Если ты зовешься миссис Чарльз Хендерсон Мойер, проблемы возникают на каждом шагу, – горько вздохнула Мишель. – Я остановилась в отеле «Четыре сезона», но пригласить вас туда никак не могу. Не подскажете ли какое-нибудь тихое кафе, где мы могли бы встретиться после работы и где меня точно никто не узнает?

– О да, конечно! – Рэйд не колебался ни секунды. Какие там колебания – он ухватился за ее предложение с жадностью голодного карася. Тут же продиктовал адрес, проводил до самого лифта, лично нажал кнопку вызова и помог войти. – До встречи в шесть!

Прямо из лифта Мишель направилась к таксофону и оставила сообщение для Джады на домашнем автоответчи­ке Энджи.

Энджи пришла задолго до назначенного времени – в данном случае не по причине природной пунктуальности, а для того, чтобы не демонстрировать себя Лизе всю цели­ком и сразу. Довольно того, что и лицо ее, и одежда выгля­дят более чем бледно. Если «подружка» прикинет и на­бранные килограммы, помрет от злорадства.

Столик в кафе Энджи заказала ровно на час встречи Джады с Сэмюэлем Дамфрисом – время в этом спектакле решало все. Когда Лиза, по-прежнему изящная и элегант­ная, появилась на пороге, ее взгляд скользнул мимо Энджи. Оно и понятно: от прежней Энджи немного оста­лось. Пришлось помахать ей рукой.

Пока бывшая подруга бормотала приветствия и при­страивала пальто с сумочкой, Энджи наслаждалась ощу­щением легкости на душе. До чего же приятно не чувство­вать за собой никакой вины! Даже ощущение собственной глупости испарилось. В конце концов, любой имеет право выбора. Если человек, которому ты доверяла, выбрал пре­дательство, твоей вины в этом нет.