Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия

– Скажем так – лично я предпочитаю послать вас к черту! Не стану я вам дорожку расчищать, как Мишель Руссо. Ради этой должности я работала как вол. И успешно справлялась. Результаты проверки говорят сами за себя. Так что если вы считаете…

– Я считаю, что вы в обход установленного порядка получили необеспеченную ссуду на десять тысяч долларов.

Сердце Джады ухнуло куда-то в желудок, во рту по­явился металлический привкус страха.

– Но я аннулировала ссуду!

– Не в этом суть, миссис Джексон. Совсем не в этом. Вы воспользовались служебным положением, превысили полномочия, чтобы добиться ссуды, которой в противном случае ни за что не получили бы. К тому же вы сделали это тайно, не поставив в известность руководство банка. По­лагаю, под присягой миссис Руссо это подтвердит.

– Не приплетайте миссис Руссо, она ни при чем. Маркус еще что-то вещал, но Джада, не вслушиваясь, швырнула трубку. Затем придвинула клавиатуру компьютера, в два счета отстучала и распечатала на принтере заяв­ление об уходе.

Еще один пример того, как зарвавшуюся чернокожую ставят на место. Что ж, удивляться-то, в общем, не прихо­дится. И если уж на то пошло, продолжать пахать на банк было бы чистым безумием. Ради чего? Чтобы обеспечить Клинтону с Тоней сладкую жизнь? Какого черта?!

Джада подписала заявление и небрежно уронила по­верх прочих бумаг и тут же набрала номер Энджи.

– Знаешь, ты кто? – без предисловий поинтересова­лась она. – Везунчик, вот кто!

– Это почему? – осторожно спросила Энджи.

– Потому что тебе здорово повезло с жиличкой. Я раз­давлена, одинока, а отныне еще и безработная!

ГЛАВА 41

Мишель складывала выстиранное белье на теплую су­шилку, когда от входной двери донесся лай Поуки, пере­шедший в приветственный скулеж. Мишель окаменела, услышав скрип тормозов грузовичка Фрэнка. Она почему-то – впрочем, вполне понятно почему – теперь боялась мужа. День за днем Фрэнк проводил в обществе кого-ни­будь из команды Брузмана, положение все усложнялось, кольцо обвинений вокруг него сжималось, и он становил­ся все более непредсказуемым и нетерпимым.

Однако боялась Мишель – по-настоящему боялась – не плохого настроения мужа. Она дрожала от страха в ожи­дании той минуты, когда Фрэнк обнаружит пропажу припрятанного состояния, и не решалась даже в мыслях рисо­вать возможные последствия. Только ксанакс помогал ей отгонять мысли о неминуемой баталии. До сих пор дни проходили в ледяном спокойствии, но долго так продол­жаться не могло.

Застыв каменным истуканом, Мишель слышала, как Фрэнк хлопнул дверью и прошел по коридору.

Он не окликнул жену – может быть, думал, что ее нет дома? Мишель напряглась, вся обратившись в слух. Шаги раздались на лестнице. Странно, но Поуки не бросился следом. Он вернулся к Мишель; в его влажном карем взгляде, казалось, застыл вопрос. Похоже, он тоже боится. Мишель по-прежнему не шевелилась; так и стояла в оцепенении с перекинутой через плечо футболкой Фрэнки и не могла понять, почему прислушивается, почему боится дышать… пока со второго этажа не раздался рев Фрэнка. Вот она и настала, эта минута.

– Мишель!!!– взревел Фрэнк в одной из детских – ей не составило труда догадаться в какой. Он рычал как под­битый зверь; Поуки, бедняжка, подпрыгнул и мигом за­бился в закуток между шкафчиком и стеной. – Ми­шель!!! – Лестница задрожала от его стремительных тяже­лых шагов.

Паническая мысль о бегстве вспыхнула и сгорела. Какой смысл бежать? Нужно постоять за себя и детей. Не­обходимо. Не стоило тянуть с объяснением, потому что те­перь она невольно вынуждена защищаться, а виноват-то он! Слишком поздно Мишель поняла, что должна была сама рассказать о находке, причем в тот же день. Нападать в ее ситуации было лучше и правильнее, чем отражать на­падение. Ну почему она вечно совершает глупейшие ошибки?! Почему любой ее поступок на поверку оказыва­ется идиотским?..

Топот Фрэнка приближался к кухне. Мишель не нужно было оглядываться, чтобы понять – он уже близко. Со­всем близко. Словно обретя глаза на затылке, Мишель ви­дела, как он возник в проеме двери.

– Где они, Мишель?

Мишель повернулась к мужу. Правым плечом он при­слонился к косяку, а левой ладонью уперся в противопо­ложную панель. Сама поза выражала угрозу. Казалось, он намеренно загородил ей проход, поймал в ловушку в этом мирном уголке дома. Не сходи с ума! Легко сказать, когда даже Поуки заскулил в своем укрытии. Мишель не издала ни звука.