Семейный стриптиз - Голдсмит Оливия

– Я знаю, ну и что?

– Ты… Ты знал? Откуда?!

– Энджи, мужчины имеют обыкновение пригляды­ваться к женщинам, которые им симпатичны. Кроме того, я был женат, не забыла? И моя жена дважды ждала ребенка.

– Ты знал, – тупо повторила Энджи. – Знал – и все равно пригласил?

– По-твоему, это ненормально?

– Вообще-то… да.

– Значит, я ненормальный. – Майкл потянул было за ручку и вдруг снова оглянулся. – Погоди-ка! Ты думала, что я не знаю, и… Так ты поэтому отказалась? – Лицо его смягчилось, губы тронула улыбка. Он шагнул назад к столу.

Энджи чувствовала себя полной идиоткой.

– Ты и сейчас пригласил бы меня на ленч?

Вместо ответа Майкл подался вперед, оперся ладонями о стол и поцеловал Энджи.

ГЛАВА 57

Мишель собрала свои длинные волосы в пучок на за­тылке. Корни давно требовали внимания, но ради чего тратить время и деньги? Ради кого? Фрэнк ее больше не увидит… Вернее, увидит сегодня в последний раз.

Энджи удалось убедить Мишель, что встретиться с ним необходимо. Мишель и сама это понимала, но ей было страшно. Она боялась даже не побоев – едва ли Фрэнк напал бы на нее посреди бела дня в кафе. Мишель боялась самой себя: собственной жалости, собственной слабости… Майкл Раис узнал от Брузмана, что Фрэнк по-прежнему настаивает на ее возвращении домой, обещая содержать всю семью как прежде. И она боялась, что снова поверит ему.

Энджи и Джада с такой основательной серьезностью подошли к обеспечению безопасности, что Мишель не удивилась бы, сообщи они ей о снайперских точках на крышах соседних с кафе домов. На мужском сопровожде­нии Энджи, во всяком случае, настояла, но, поскольку об­ращаться к Майклу ей было неловко, она попросила помо­щи Билла. Мишель в душе посчитала эту меру излишней: если уж Фрэнк взорвется, что сможет противопоставить ему хлипкий Билл?

Джада выбрала для себя наблюдательный пост в маши­не, на стоянке перед кафе. В ее задачу входило убедиться, что после встречи Фрэнк оставит Мишель в покое. Энджи должна была устроиться в угловой кабинке, спиной к сто­лику Мишель и, соответственно, лицом к сидящему на­против нее Биллу.

Мишель приехала в кафе за двадцать минут до назна­ченного времени, чтобы наверняка опередить Фрэнка и хоть немного успокоиться. Энджи и Билл были уже на месте. Войдя в роль шпиона, Энджи открыла пудреницу и посмотрела на Мишель в зеркальце. Ну, надо же, до чего додумалась – даже оборачиваться не нужно! Мишель невольно улыбнулась, но улыбка застыла на ее губах, когда в дверях появился Фрэнк. Грудь вмиг сдавило, и во рту по­явился металлический привкус страха.

Увидев жену, Фрэнк неторопливо пересек зал и опус­тился в кресло напротив.

«Нисколько не изменился, – почему-то с изумлением отметила Мишель. – Все такие же густые черные волосы, такая же смуглая кожа, такие же прекрасные глаза». Фрэнк был в черной водолазке, которую она подарила ему на прошлое Рождество. Мишель не могла не признаться самой себе, что все еще любит его. Знает теперь, кто он, ненави­дит за это – но любит. Сильные чувства умирают медлен­но…

Фрэнк положил руки на стол. Те самые руки, что при­чинили ей такую боль. Мишель подняла взгляд и снова по­смотрела в лицо мужу. Эти темные глаза всегда ее завораживали. Сейчас они были еще темнее, еще глубже. Глаза, в которых легко утонуть.

– Как ребята? – заговорил Фрэнк.

– В порядке, – лаконично ответила Мишель, заранее решив, что будет обходиться без подробностей…

– Что ты им сказала?

Его тон не был ни враждебным, ни злобным, но и осо­бого беспокойства в нем, как ни странно, тоже не слыша­лось. Совершенно не похоже на Фрэнка. Детей он всегда обожал, скучал, если они даже ненадолго отлучались из дому. «Это ледяное спокойствие наверняка дается ему с громадным трудом», – решила Мишель.

– Я сказала, что тебе пришлось ненадолго уехать, а в доме идет ремонт. – Она помолчала. – Думаю, детали им знать ни к чему. Не поймут, только испугаются.

– Так и не сообщишь мне, где живешь? – В его голосе зазвучали иные, напряженные нотки, но он быстро взял себя в руки. – Дети, значит, в порядке?

– Насколько возможно. Вопросов, правда, не задают, а это плохой знак.

– Ты считаешь?

– Ну конечно, Фрэнк! Они понимают – происходит что-то ужасное; видят, что я не хочу об этом говорить, и сами ничего не хотят знать. Слишком много всего плохого случилось за последние месяцы.

Фрэнк скользнул взглядом по столику, к крышке кото­рого снизу был прикреплен миниатюрный магнитофон, и Мишель похолодела от страха. Но, на ее счастье, невидя­щий взгляд Фрэнка устремился на облака за окном.