Голубая ива - Смит Дебора

Эстес повернул голову.

— Что это?

— Таблетки, нейтрализующие кислоту. У вас не было сердечного приступа, у вас была изжога.

Наступила мертвая тишина. Маленькая Сис, скорчив свирепую мину, подскочила к нему и больно ущипнула.

— Ты смертельно напугал меня из-за своей луковой приправы!

— Я, я…

— И теперь опять примешься за старое и станешь таким же сукиным сыном, как и всегда!

Она повернулась на каблуках и вышла. Он молча сел на кровати. Лили дипломатично тихо протянула ему рубашку, встретив его тревожный взгляд, полный горького сожаления.

— Я как-нибудь все улажу, — пробормотал он.

Он посмотрел на Лили, словно она тоже была причиной его страдания, и резко выхватил свою рубашку.

* * *

Мяч Стивена наверняка упадет на пол, несмотря на то, что весной он пошел играть в «детскую лигу» ^[30]. Впрочем, заглянув в спальню, Лили его не нашла. Вместо этого послышался его тихий голос:

«Мам, почему ты все еще такая печальная?»

От страха Лили проснулась вся в поту. За окном шел дождь. Где-то в горах рокотал гром. Тревожно шумели деревья.

Боже, эта ставшая уже привычной боль не давала ей покоя. Был ли он до последнего момента в сознании под всеми этими кусками бетона? Звал ли он ее, задыхавшийся и переломанный на окровавленной груди отца?

Она вскочила с кровати и побежала в гостиную. Люпа тотчас поднялась с коврика и жалобно заскулила. Лили включила лампу, все еще дрожа и стараясь взять себя в руки. Неужели эти ночные кошмары никогда не прекратятся?

Что-то подтолкнуло ее к коробкам в углу полупустой комнаты. Она принялась неистово рыться в них, пока не наткнулась на небольшую тряпичную сумку, перевязанную веревкой. Лили безвольно опустилась на диван. После смерти Ричарда и Стивена она, зная о содержимом, не могла заставить себя взять ее в руки.

Теперь же она осторожно раскрыла ее, отклеила белый овальный пластырь и провела пальчиком по крохотным отпечаткам ног Стивена, сделанным в день выхода из родильного дома. Затем она вытащила его первый детский зуб внутри изящной эмалированной коробочки для пилюль матери Ричарда. Локон первых волос мальчика — ярко-рыжий пучок, перевязанный белой лентой.

Ее трепещущие пальцы наткнулись на подаренную Ричардом заколку. Он подарил ее во время их первой ночи. В сумке также была брошь, которую отец подарил матери, — в виде букета. Мать носила ее даже после того, как из лепестков цветов выпало несколько мелких кусочков граната.

Зная, что в сумке больше ничего не должно быть, она, нахмурившись, тем не менее продолжала шарить по дну. Она с изумлением нащупала какой-то прямоугольный предмет, не больше записной книжки, завернутый в лист бумаги и стянутый резинкой. Она несколько секунд ощупывала его, изучая твердую поверхность. Что это? Она больше ничего сюда не клала!

Сердце ее вдруг забилось непривычно глухо. Упрекая себя за болезненную и неразумную реакцию, она быстро развернула сверток.

На ее ладони лежала миниатюрная магнитофонная кассета, она недоуменно смотрела на нее. И внезапно ее осенило. Сердце на мгновение замерло, перед глазами поплыл туман.

Конечно, это та самая кассета из автоответчика в их офисе, про которую Ричард сказал, что выбросил, ссылаясь на неисправность аппарата.

Но он не выбросил ее, а положил к самым сокровенным воспоминаниям. Чтобы спрятать, сохранить?!

Лили бросилась к коробкам и стала отчаянно рыться в них, желая поскорее найти автоответчик. Сев на пол, она воткнула вилку в розетку, нажала клавишу воспроизведения и услышала сильный шум, после которого кто-то, вероятно Ричард, начал записывать разговор.

Лили замерла над ответчиком, вслушиваясь в каждое слово. Красивый протяжный голос Фрэнка стал сдавленным и злым:

«Ты, глупый ублюдок, зачем рассказал Джулии о мосте?»

* * *

Мистер Тамберлайн в мягком спортивном костюме и домашних тапочках выглядел весьма непривычно. Она разбудила его посреди ночи и сбивчиво поведала потрясающую новость. Он оглядел ее с головы до пят: растрепанные волосы, ввалившиеся глаза, небрежно заправленная в джинсы рубашка.

— Ты выглядишь так, будто вот-вот сорвешься. Давай-ка я напою тебя чаем.

Она покачала головой и выпалила:

— Сначала прослушай эту пленку! Мне нужен твой совет.

Он проводил ее в гостиную, заполненную бело-золотым французским антиквариатом вперемешку с африканскими скульптурами, и усадил на плюшевый диван.