Американская звезда - Коллинз Джеки

– Ник, может, мне к тебе переехать? – И пристально на него взглянула. – Как насчет этого?

Ничего подобного он и в уме не держал, но ей очень хотелось. Он помолчал и спросил:

– Ты хочешь отказаться от своей квартиры? Она кивнула:

– Это было бы разумно. Зачем зря выбрасывать деньги – платить за две?

До этого он жил только с Девилль и почти возненавидел тогда свою квартиру.

– Ты действительно этого хочешь? – спросил он, надеясь, что она откажется. Хотя знал, что она скажет «да».

– О, да, – твердо ответила она.

И он знал, что если он на это не пойдет, она снова начнет грозить походом в полицию. Нельзя было рисковать.

– Если хочешь, переезжай.

– Ты тоже хочешь, Ник? Он стиснул ее руку:

– Да, конечно.

«И все он врет. Она ему нравится как приятельница, но он се не любит и совсем не хочет с ней вместе жить».

На приеме киношников Ник сопровождал Фрэнсис, и все было как в первый раз. Правда, теперь он чувствовал себя немного увереннее, ведь он уже снимался в картине и кое-кто об этом знал, хотя на экраны фильм еще не вышел. Он почувствовал себя увереннее, когда неожиданно встретил Карлайл, Ему не хватало рискованного общения с ней. Но это была совсем другая девушка, не та, которую он знал в Нью-Йорке. На ней было маленькое платье со строгим воротником, на лице – притворная ангельская улыбка.

– Это моя мама, – она представила Ника неопрятной на вид женщине, которая на него еле взглянула.

– Мамочка, это Ник Эйнджел, он снимался в «Ночном городе» вместе со мной. Помнишь? Я тебе о нем рассказывала.

– Да, – ответила мамочка. – Так вы Ник? Я слышала, вы неплохо справились с ролью.

– Надеюсь, – ответил Ник.

Карлайл с ним не заигрывала. При матери она держалась совсем по-другому.

После коктейля Фрэнсис повезла его обедать.

– Значит, ты все-таки спал с ней, – сказала Фрэнсис, изучая меню.

– С кем?

– С Карлайл, в Нью-Йорке. Он усмехнулся:

– А у меня не было выбора.

– Послушай, дам тебе один совет, – сказала Фрэнсис, потягивая мартини. – Никогда не путай свои постельные дела с карьерными.

– Я это запомню, Фрэнсис, – отвечал Ник, стараясь говорить серьезно.

Через неделю к нему въехала Энни. Ему было противно пользоваться одной с ней уборной. Ей не нравилось, что ванная была этажом ниже.

– Присмотрю что-нибудь получше, – пообещал он, хотя ему его скромное жилье на побережье нравилось.

Через семь недель его пригласили на пробный просмотр фильма. С ним пошли Энни и Синдра. С Ника пот лил градом – ведь сейчас он увидит себя на экране. Он уже видел несколько отрывков прежде, но и всё. В зале сидели Мина, Фрэнсис и Бриджит. От этого Ник еще больше нервничал. С матерью рядом скромно сидела Карлайл.

Синдра сжала его руку.

– Как же это замечательно! – прошептала она.

– Так же, как и твой дебют с авторской пластинкой. Когда она выйдет?

– Через две недели. Жду не дождусь!

– Тогда отметим! – сказал он.

– Уж точно!

«Хорошо бы что-нибудь блеснуло для Энни, – подумал он. – Они-то делают карьеру, а она все только работает в своем оздоровительном клубе, наблюдает, как они идут вверх, а у нее никакого просвета».

Огни притушили, и он поглубже уселся в кресло. Он едва смог поднять глаза на экран. Карлайл обозначили как звезду, о нем написали: Представляем (заглавными буквами) Ника Эйнджела в роли Пита.

Господи! Его имя на экране! Он пробился в это чертово кино!

Фильм шел в стремительном темпе, смотрелся с интересом и оказался на удивление добротным. После окончания раздался взрыв аплодисментов. Бриджит улыбалась, что с ней случалось редко.

К нему подошла Фрэнсис:

– Мне понравился фильм, и ты в нем тоже.

– Завтра придешь на ленч, – сказала Мина. – Пора тебе встретиться с главой агентства.

Больше всех радовалась Синдра.

О Господи! Как великолепно! Ты, Ник, просто изумителен!

Энни была более сдержанна. Естественно, ее мало что волновало.

Все трое отпраздновали в ресторане победу двойным коктейлем и огромными бифштексами.

Позже, уже дома, наедине с Энни, ему захотелось любви, но не с ней, она его не возбуждала. К сожалению, ему приходится жить с ней, печально подумал он.

Но утром наступит новый день. Может быть, он что-нибудь изменит.

Ник долго лежал с открытыми глазами, думая о своем фильме и о том, что будет дальше.

Наконец он заснул, улыбаясь во сне.

68

Лоренцо Марчелла был итальянцем из итальянцев. Высокий, одет с иголочки во все лучшее от Армани, аристократически, горделиво красивый. Темный блондин, волосы не короткие, виски чуть тронуты сединой. Кольцо и часы были скромны, но из золота высшей пробы. Машина – черный «ма-зсратти» – не слишком подходила для Манхэттена, но он ни за что бы с ней не расстался, памятуя о своем имидже. Ему было сорок два, и он был единственным наследником. А пока он еще не мог располагать семейным достоянием, и его прислали в Америку – искать идеал женской красоты для «Мар-челлы».