Жажда странствий - Стил Даниэла

— Чарльз… — Она умоляюще смотрела на него. В ее глазах было выражение неизбывной тоски.

Прежде он не замечал за ней такого. Да и откуда было взяться тоске, ведь они так веселились все это время, так много смеялись, пили шампанское, ходили на званые вечера с Вайолет и Джеймсом и говорили, говорили, ощущая неодолимое желание открыть друг другу свой мир, свою душу.

— Од, любимая, отчего такая печаль в твоем взгляде?

Он лежал рядом с ней на траве, и тепло его тела кружило ей голову. Чувство, которое пробуждал в ней Чарльз, она испытывала впервые в жизни. Ей и не снилось, что она на такое способна. А он не торопил ее, не предпринимал никаких попыток ускорить ход событий. Вот и сейчас он только с нежностью глядел на нее и тихонько щекотал ей ухо дикой гвоздичкой, которыми пестрела вся поляна.

— Чарли, не требуй от меня невозможного. Не могу я отложить отъезд. Это было бы нечестно с моей стороны.

— Нечестно? По отношению к кому? — упорствовал он.

Его настойчивость тяготила ее.

— К дедушке. Я знаю, какие мысли его мучили, когда я уезжала, и хочу ему доказать, что он ошибался.

— В чем? — недоуменно спросил Чарльз.

— Когда я уезжала, он смотрел на меня так, будто хотел сказать: «Знаем мы, чем это кончается». Он боялся, что я поступлю так же, как мой отец. И я ему обещала, что никогда этого не сделаю.

— Не понимаю.

— Видишь ли, мой отец уехал из дому и обратно так и не вернулся. Лишь иногда бывал наездами. Он давал дедушке обещания, но ничего не мог с собой поделать… не мог вернуться домой.

Когда Одри заговорила об отце, голос у нее дрогнул. Отец был неисправимый романтик. Его неудержимо влекла жизнь, полная приключений. Она снова устремила взгляд на Чарльза…

Как они похожи, думала она, иногда даже становится не по себе.

— Ну и что тут ужасного? — с искренним недоумением спросил Чарльз.

Ему близок и понятен такой образ жизни, вот уже пятнадцать лет он именно так и живет. Единственная разница — никто не ждет его. Никому и дела нет, где он… Разве что друзьям, Вайолет и Джеймсу. Но никто не заплачет, провожая его, никто не будет считать часы, ожидая его возвращения. Он даже испытал нечто вроде зависти. Пожалуй, ради этого стоило бы и жениться. А впрочем, кто знает.

— Ничего, конечно. Но я просто не могу так жестоко обойтись с дедом.

— Ас собой можешь? Од, неужели ты так легко отказываешься от своего будущего?

— Мое будущее — это моя семья, — снова вздохнула она. — И настоящее, и будущее.

— Раньше ты говорила по-другому.

— Не правда! — вспыхнула она. Интересно, что она могла тогда ему сказать, в ту первую ночь, когда они вместе встречали рассвет?

— Ты сказала, что хочешь повидать разные страны, далекие и прекрасные.

Она простерла руки, как бы желая объять этот чудесный уголок, этот земной рай, который их окружал.

— А это? Чего еще желать?

— Но разве речь шла об этом? Мы тогда говорили о Непале…

Все время, пока они лежали рядом, он нежно заигрывал с ней — то пощекочет, то проведет травинкой по шее. Он был весьма искусен в этой игре, но и она не уступала ему.

— Мне здесь тоже хорошо.

На его лицо вдруг набежала тень.

— Знаешь, Од, а ведь через несколько дней мне придется уехать.

Она впервые услышала об этом, и сердце у нее упало. Вот и конец…

— Я должен подготовить материал для лондонской «Таймс».

— Куда ты отправляешься?

— В Нанкин, Шанхай, Пекин…

— Боже мой!

Одри была потрясена, но пыталась сохранить присутствие духа. Ей показалось, что она мгновенно утратила ощущение счастья, которое, как воздух, все это время витало вокруг нее.

— Вот уж где, наверное, сплошная экзотика, — вымученно улыбнулась она.

Он кивнул.

— Мне бы хотелось, чтобы мы поехали вместе.

— Мне тоже.

Она говорила искренне. Шанхай, Пекин — эти слова звучали для нее волшебной музыкой. Но им не суждено войти в ее жизнь. По крайней мере пока.

— Представляешь, какие сказочные фотографии ты бы там сделала!

— Когда ты едешь в Китай?

Она невольно потянулась к нему, они взялись за руки. Как недавно они встретились под этим жарким небом и как стремительно сблизились!

— Еще не знаю. Сначала мне надо поработать в Италии.

Ну а потом сяду в «Восточный экспресс» и махну в Турцию.

— Счастливчик!

Он грустно покачал головой.

— Вот уж нет. Девушка, которую я люблю, бежит от меня…

Он пожал ее руку, она поднялась и села. Нет, нельзя вести себя как неразумное дитя. Какой смысл лить слезы, все равно они не могут быть вместе. По крайней мере в ближайшем будущем. И нечего себя обманывать…