Загадай желание - Веденская Татьяна

– Не начинай, ладно? Я только вернулся.

– А зачем? – Олеся не могла не начинать. Она вдруг испугалась того, что он сейчас выйдет из дверей и исчезнет еще на год. И да, она помнила, как много ссор у них было из-за ее желания знать, что у него в голове, что будет дальше и чего он хочет. Но не делать так, не задавать вопросов – было выше ее сил.

– Что зачем? – выдохнул он с раздражением.

– Зачем ты вернулся? Зачем ты мне звонил из Италии? Почему ты не оставишь меня в покое?

– А что, ты не допускаешь мысли, что я вдруг воспылал страстью к тебе? И примчался в Россию, ведомый одной лишь мыслью о тебе? – Максим глумился.

Олеся нахмурилась и отвернулась.

– Я допускаю любую мысль, кроме этой. Если я допущу эту мысль, ты снова меня разрушишь. А я вполне допускаю мысль, что этого-то ты и добиваешься. Это могло бы тебя позабавить и добавить уверенности в себе.

– Точно! Именно этого. Я увидел тебя в рекламе, где ты так гениально исполнила роль зубного налета, и понял – ты меня совсем забыла. Эта мысль оказалась слишком болезненной, так что я решил немедленно вернуться и доразрушить тебя, – согласился Максим. – Продолжим заниматься этим вечером, ладно? Когда ты вернешься с прослушивания, я уже буду ждать тебя здесь – с пилой и молотком.

– Ты будешь здесь? – Олеся чуть было не улыбнулась против воли.

– Да. – Максим отвернулся, смутился. Если только ей это не показалось.

– Но… но почему?

– Черт его знает! – вдруг поделился он. – Почему-то ты так и не исчезла из моей головы, хотя я даже не думал, что ты в ней была. Ты приворот не делала? Может, ты обладаешь какими-то паранормальными способностями?

– Это правда? – довольно улыбнулась Олеся. – Ты вспоминал об мне?

– Нет, вру, – замотал головой Максим и притянул Олесю к себе. Поцелуй был долгим и не так чтобы слишком страстным, не для него, во всяком случае. Максим умел целоваться, знал, какой эффект его поцелуи производят на Олесю, так что он целовал ее, не закрывая глаз. Да, он все так же был всемогущ, так же непреодолим. И осознание этого нравилось ему больше всего.

– Ты видишь – ты моя. Это неоспоримо, глупо даже сопротивляться.

– Ты знаешь, что ты в ответе за тех, кого приручил? – спросила Олеся, пытаясь задержать его хоть еще на минуточку.

– Мне надо идти. Увидимся позже, да, плюшка? – Он улыбнулся, легонько щелкнул ее пальцами по носу и высвободился из ее объятий.

– Почему-то я уверена, что пожалею об этом. Мои подруги меня убьют.

– Это какие? Парикмахерша, бухгалтерша и училка? Невелика потеря, – рассмеялся Максим. – Такие знакомства только тянут вниз. К тому же если ты их так боишься, что же это за друзья?

– Она не бухгалтерша, она – маркетолог, – добавила Олеся. Но Максим ее уже не слышал, он уже исчез в дверном проеме и легко и непринужденно сбегал по ступеням. Стоило ему отойти на несколько метров, как мир становился темнее и холоднее. Это было какое-то безумие, но оно, кажется, было неизлечимо.

В любом случае, хоть девочки и были для Олеси самыми близкими людьми на свете, она пока что решила никому из них не говорить о том, что происходит между ней и Максимом. Она и сама до конца не понимала этого. Если повезет, подруги могут долгие годы не знать о том, что она приняла Максима обратно. А что? В конце концов, Олеся же актриса, и уж если она смогла сыграть кариес, то уж изобразить равнодушие и одиночество сможет. А потом… Максим все равно ее бросит, и…

Если бы можно было поговорить только с Анной, это был бы вариант. Анна бы не осудила. Анна бы не бросилась ее спасать. Но то, что Анна сумеет скрыть хоть что-то от Нонны, было крайне маловероятно. Олеся раздумывала, пытаясь понять, что же ей делать дальше, чтобы обойтись малой кровью, когда вдруг услышала звонок в дверь.

Звонок был настойчивый и требовательный. Максим вернулся? Видимо, сказался недосып. Она совершенно забыла, что у Максима есть свои ключи, и побежала ему открывать. Но на пороге стоял не Максим, а Нонна. На ее лице царило выражение глупого счастья. Подруга заявилась к ней в домашнем и с мусорным ведром, а взгляд ее метал громы и молнии.

– Как ты могла?! – с ходу выпалила она. – Неужели не осталось никакого соображения в голове?

– О чем ты? – Олеся побледнела и отступила на шаг, лихорадочно пытаясь понять, какая часть ее грехопадения стала известна Нонне и каким образом она все узнала.