До встречи с тобой - Мойес Джоджо

— Иди к черту, Трина! Ясно? Иди к черту и оставь меня одну! — Я захлопнула дверь перед носом сестры.

Когда Катрина наконец принялась медленно спускаться по лестнице, я решила не думать о том, что она скажет родителям, и о том, что они воспримут все это как очередное свидетельство моей катастрофической неспособности приносить какую-либо пользу. Я решила не думать о Саиде с биржи труда и о том, как я объясню, почему решила бросить самую хорошо оплачиваемую из неквалифицированных работ. Решила не думать о птицефабрике и о том, что в глубине ее лабиринтов, наверное, до сих пор лежит полиэтиленовый комбинезон и шапочка с моим именем.

Я лежала на спине и думала об Уилле. Думала о его злости и его печали. Думала о том, что сказала его мать: я одна из немногих могу до него достучаться. Думала о том, как он старался не смеяться над «Песней Абизьянки» в ночь, когда за окном падал золотистый снег. Думала о теплой коже, мягких волосах и руках живого человека, намного более умного, чем я когда-либо стану, умеющего шутить и все же не видящего иного выхода, кроме самоубийства. И наконец я уткнулась головой в подушку и зарыдала, потому что моя жизнь внезапно показалась намного мрачнее и сложнее, чем я могла вообразить, и мне нестерпимо захотелось вернуться во времена, когда не было забот важнее, чем хватит ли нам с Фрэнком пирожных с сухофруктами.

В дверь постучали.

— Иди к черту, Катрина! — Я высморкалась.

— Прости меня. — (Я уставилась на дверь.) — Я принесла вино. — Голос сестры звучал приглушенно, как будто она говорила в замочную скважину. — Ради бога, впусти меня, а то мама услышит. Я спрятала под фуфайкой две кружки, а ты же знаешь, что она думает о пьянках на втором этаже.

Я выбралась из кровати и открыла дверь.

Катрина взглянула на мое лицо с потеками слез и быстро закрыла дверь спальни.

— Ладно. — Она открутила крышку с кружки и налила мне вина. — Что случилось на самом деле?

— Ты никому не должна об этом рассказывать, — сурово посмотрела я на сестру. — Даже папе. И особенно маме.

А затем я ей все рассказала.

Мне нужно было кому-то рассказать.

Мне многое не нравилось в сестре. Несколько лет назад я могла бы показать вам целые листы бумаги, исписанные на эту тему. Я ненавидела ее за то, что у нее густые прямые волосы, а мои не могут отрасти ниже плеч. Я ненавидела ее за то, что Трину невозможно удивить, она уже все знает. Меня бесило, что все школьные годы учителя настоятельно твердили мне, какой умницей она была, как будто я и без того не жила в постоянной тени ее величества. Я ненавидела Катрину за то, что в двадцать шесть лет я жила в каморке дома на две семьи, чтобы ее внебрачный ребенок мог жить с ней в большой спальне. Но время от времени я была очень рада, что она моя сестра.

Потому что Катрина не стала вопить от ужаса. Она не выглядела потрясенной и не требовала, чтобы я рассказала все маме и папе. Она даже не сказала, что я напрасно бросила работу.

— О боже. — Она сделала большой глоток вина.

— Вот именно.

— Это совершенно законно. Они не могут ему помешать.

— Я знаю.

— Черт! Просто в голове не укладывается.

За время моего рассказа мы опустошили два стакана, и мои щеки начинали гореть.

— Мне ужасно не хочется его бросать. Но я не могу в этом участвовать, Трина. Не могу.

— Мм, — размышляла она.

Сестра умеет делать «умное лицо». Люди не сразу решаются заговорить с ней. Папа говорит, что, когда я делаю «умное лицо», кажется, будто мне нужно в уборную.

— Я не знаю, что делать, — пожаловалась я.

— Все просто, — посмотрев на меня, внезапно просияла Катрина.

— Просто?

— Ой! Кажется, вино кончилось. — Она налила нам еще по стакану. — Да, просто. У них ведь полно денег?

— Мне не нужны их деньги. Она предложила повысить мне зарплату. Дело не в этом.

— Заткнись. Не для тебя, идиотка. У них есть собственные деньги. И она наверняка получила прорву денег по страховке от несчастного случая. Так вот, потребуй у них денег и заставь Уилла Трейнора передумать за оставшиеся — сколько там? — четыре месяца.

— Что?

— Заставь его передумать. Кажется, ты сказала, что он проводит большую часть времени взаперти? Итак, начни с малого, а когда немного расшевелишь, постарайся придумать для него потрясающие занятия, все, что может вернуть ему волю к жизни, — приключения, путешествия, купание с дельфинами и так далее. Я тебе помогу. Поищу варианты в Интернете и библиотеке. Уверена, мы найдем для него чудесные занятия. Занятия, которые сделают его по-настоящему счастливым.

— Катрина… — Я глядела на нее.

— Да, я знаю, — усмехнулась она, когда я расплылась в улыбке. — Я чертов гений.

Трейноры слегка удивились. Вообще-то, это еще мягко сказано. Миссис Трейнор сначала испытала потрясение, затем легкое смущение, а после ее лицо стало непроницаемым. Ее дочь, свернувшаяся клубочком на диване, просто насупилась — мама любит повторять, что подобная кислая мина может прилипнуть к лицу на всю жизнь. Вот вам и восторженная реакция, на которую я надеялась!

— Но что именно вы собираетесь делать?

— Пока не знаю. Моя сестра умеет искать информацию. Она сейчас выясняет, что вообще доступно квадриплегикам. Но для начала мне хотелось бы узнать, пойдете ли вы на это.

Мы сидели в гостиной. В этой же комнате я проходила собеседование, только теперь миссис Трейнор и ее дочь примостились на диване, а между ними лежала слюнявая старая собака. Мистер Трейнор стоял у камина. На мне был укороченный жакет из темно-синего денима, короткое платье и армейские ботинки. Наверное, стоило выбрать более деловой наряд для изложения своего плана.

— Можно я уточню? — Камилла Трейнор наклонилась вперед. — Вы хотите забрать Уилла из этого дома.

— Да.

— И устроить для него серию «приключений».

Судя по ее тону, я предлагала подвергнуть ее сына любительской микрохирургии.

— Да. Как я уже сказала, я пока не знаю, что именно можно сделать. Но суть в том, чтобы расшевелить его, показать ему мир. Думаю, начать можно здесь, а после расширить поле деятельности.

— Вы говорите о путешествии за границу?

— За границу?.. — заморгала я. — Скорее, я подумываю отвезти его в паб. Или на шоу… для начала.

— Уилл два года практически не выходит из дома, не считая посещений больницы.

— Ну да… Я надеялась его уговорить.