До встречи с тобой - Мойес Джоджо

— Я свяжусь с вами до конца этой недели, — пообещал мистер Лоулер.

— Лучше по электронной почте — пока, по крайней мере.

— Хорошо. Разумеется.

Я открыла заднюю дверь, чтобы выпустить его. Затем, когда Уилл вернулся в гостиную, вышла во двор и небрежно спросила:

— Далеко вам ехать?

Его одежда была прекрасно сшита, в покрое чувствовалась элегантность города, в плотности ткани — немалые деньги.

— К сожалению, в Лондон. И все же надеюсь, что в это время пробки не слишком большие.

Я пошла за ним. Солнце стояло высоко, и мне приходилось щуриться, чтобы разглядеть гостя.

— И… э-э-э… куда именно в Лондон?

— На Риджент-стрит.

— Ту самую Риджент-стрит? Неплохо.

— Да. Очень неплохо. Ладно. Спасибо за кофе, мисс…

— Кларк. Луиза Кларк.

Мистер Лоулер остановился и посмотрел на меня. Неужели догадался о моих жалких попытках выяснить, кто он такой?

— Да, мисс Кларк. — Профессиональная улыбка быстро вернулась на его лицо. — Большое спасибо.

Он осторожно поставил портфель на заднее сиденье, сел в машину и уехал.

Вечером по дороге домой к Патрику я заглянула в библиотеку. Я могла бы использовать его компьютер, но мне все еще казалось, что нужно спрашивать разрешения, а так было проще. Я села за терминал и напечатала: «Майкл Лоулер» и «Риджент-стрит, Лондон» в поисковой системе. «Знание — сила, Уилл», — мысленно произнесла я.

Нашлось 3290 ссылок. В первых трех говорилось, что на этой самой улице обитает «Майкл Лоулер, практикующий юрист, специалист по завещаниям и наследственным делам, поверенный». Я несколько минут смотрела на экран, затем снова набрала его имя, на этот раз в системе для поиска изображений, и вот он сидит в темном костюме за круглым столом — Майкл Лоулер, специалист по завещаниям и наследственным делам, тот самый человек, который провел час наедине с Уиллом.

В тот же вечер я за полтора часа переехала к Патрику — между временем, когда я закончила работу, а он отправился на тренировку. Я забрала все свои вещи, кроме кровати и новых жалюзи. Он приехал на машине, и мы запихали мои вещи в мешки. За две поездки мы перевезли к нему все, не считая школьных учебников на чердаке.

Мама плакала — она думала, что выжила меня из дома.

— Ради всего святого, милая! Ей давно пора переехать. Ей двадцать семь лет, — сказал папа.

— Она все равно моя крошка. — Она сунула мне в руки две формы с фруктовыми кексами и пакет чистящих средств.

Я не знала, что и сказать. Я даже не люблю фруктовые кексы.

Разместить мои пожитки в квартире Патрика оказалось на удивление легко. Своих у него практически не было, а я мало что накопила за годы, проведенные в каморке. Единственное, из-за чего мы поссорились, — моя коллекция компакт-дисков, которую, оказывается, нужно было снабдить наклейками и расставить в алфавитном порядке, прежде чем объединять с его коллекцией.

— Чувствуй себя как дома, — без конца повторял он, словно я была гостьей.

Мы нервничали и испытывали странную неловкость, как на первом свидании. Когда я разбирала вещи, Патрик принес мне чай и сказал: «Хочешь, это будет твоя кружка?» Он показал, где что на кухне расположено, и несколько раз повторил: «Разумеется, ставь куда хочешь. Я не против».

Он освободил два ящика и шкаф в гостевой комнате. Другие два ящика были набиты его спортивной одеждой. Я и не знала, что существует столько разновидностей лайкры и флиса. Мои разноцветные вещи оставили несколько футов свободными, пустые вешалки уныло бренчали в шкафу.

— Придется докупить одежды, чтобы заполнить, — глядя на шкаф, сказала я.

Патрик нервно засмеялся:

— Что это?

Он смотрел на мой календарь, который я приколола на стену гостевой комнаты. Идеи были зелеными, запланированные мероприятия — черными. Когда что-то срабатывало (музыка, дегустация вин), я рисовала рядом улыбающуюся рожицу. Когда не срабатывало (скачки, художественные галереи), не рисовала ничего. В следующие две недели пометок было мало — Уиллу прискучили места по соседству, а я пока не уговорила его расширить поле деятельности. Я обернулась на Патрика. Он разглядывал двенадцатое августа, под которым стояли черные восклицательные знаки.

— Гм… это просто напоминание о работе.

— Ты думаешь, твой контракт не продлят?

— Я не знаю, Пат.

Патрик взял ручку с подставки, посмотрел на следующий месяц и написал на двадцать восьмой неделе: «Пора искать новую работу».

— Так ты будешь готова ко всему. — Он поцеловал меня в лоб и оставил одну.

Я аккуратно расставила в ванной кремы для тела, убрала бритву, увлажняющий крем и тампоны в зеркальный шкафчик. Поставила несколько книг на пол под окном гостевой комнаты, в том числе новые книги, которые Уилл заказал для меня на Amazon. Патрик обещал повесить полки, когда у него выдастся свободная минутка.

Он ушел бегать. Я сидела, глядя на замок за промышленной зоной и мысленно повторяя слово «дом».

Я совершенно не умею хранить секреты. Трина утверждает, что я касаюсь носа всякий раз, как только мне приходит в голову соврать. Родители до сих пор посмеиваются над записками, которые я писала учителям, чтобы прогуливать школу. «Дорогая мисс Траубридж, — гласили они, — пожалуйста, освободите Луизу Кларк от сегодняшних уроков, потому что у меня ужасные проблемы по женской части». Папа должен был меня отругать, но едва сдерживал смех.

Скрывать план Уилла от семьи было несложно — я неплохо скрываю тайны от родителей. В конце концов, все мы учимся этому в детстве и юности. Но как мне справиться с тревогой?

Следующие пару вечеров я пыталась понять, что Уилл намерен делать и как его остановить. Я лихорадочно размышляла об этом, даже когда мы с Патриком болтали, вместе готовя еду на маленькой кухоньке. Я узнала о Патрике кое-что новое: например, то, что он действительно знает сотню блюд из индюшачьей грудки. Ночью мы занимались любовью — это казалось почти обязательным, как будто мы должны были насладиться обретенной свободой. Как будто Патрик чувствовал, что я в долгу у него из-за того, что постоянно нахожусь рядом с Уиллом. Но едва он засыпал, я снова погружалась в раздумья.

Осталось чуть больше семи недель.

И Уилл строит планы, даже если я их не строю.

На следующей неделе если Уилл и заметил, что я поглощена мыслями, то ничего не сказал. Мы погрузились в повседневную рутину: я возила его ненадолго за город, готовила еду, присматривала за ним, пока мы были в доме. Он больше не шутил насчет Бегуна.