Радуга - Стоун Кэтрин

— А в эту субботу Кэт действительно исполняется двадцать один год? — в конце концов спросил он, вспомнив странное извинение Алексы перед Робертом.

— Да.

— Так ты все-таки навестишь ее в Оберлине?

— Нет. — Алекса помрачнела. — Родители собираются туда, и хотя я изо всех сил пытаюсь не поддаваться паранойе, но когда я сказала маме, что прилечу в Оберлин и присоединюсь к ним за праздничным обедом, из маминого ответа я предельно ясно поняла, что меня не приглашают.

— Вероятно, самым разумным будет не торопиться с выводами. И в этом случае не устроить ли нам самим что-нибудь особенное завтра? Например, собственное маленькое празднование дня рождения Кэт? И, — добавил он нежно, — не зря же я только что отказался от обеда с Робертом и Хилари.

— Правда?

— Правда, — улыбнулся Джеймс и поцеловал Алексу. — Я соскучился по тебе.

— И я по тебе соскучилась.

— Ты что-то упоминала о слиянии? Предлагаю очень дружеский контакт.

Джеймс повел ее за руку в спальню, и Алекса вдруг остро почувствовала, как по нему соскучилась. За последние несколько часов их отношения стали еще крепче и… доверительнее. Джеймс выслушал ее и был так деликатен, и продолжал верить в нее, и это вселяло надежду на то, что когда-нибудь Алекса поверит в себя. Подумав об их чудесной дружбе, Алекса поняла, что существует еще другая — мужская — дружба, которая теперь оказалась на грани разрыва из-за ее, Алексы, эгоизма.

В дверях розовой спальни Джеймс посмотрел на Алексу, ожидая увидеть в ее взгляде так хорошо знакомое страстное желание. Но когда Алекса подняла глаза, Джеймс заметил в них беспокойство.

— Что? — спросил он ласково.

— Ведь Роберт твой очень близкий друг?

— Да.

— Как брат?

— Думаю, можно сказать и так.

— Невзирая на юношескую ревность? А не было ли дикой битвы между вами за руку Хилари?

— Нет! — засмеялся Джеймс. — У нас не было никаких битв ни за кого. Мы окончили первым и вторым номером юридический факультет Гарварда: Роберт — первый.

— Странно слышать, с каким спокойствием ты говоришь о том, что пришел вторым.

— Макаллистер заслуженно стал первым, — спокойно ответил Джеймс. — Что ты еще о нем знаешь, Алекса?

— Немного. Конечно, о нем больше всех говорят в Вашингтоне, но из-за Хилари я обычно избегала появляться в местах, где часто упоминалось его имя. Однако мне известно, что практически все верят, что он будет президентом.

— Да.

— И это означает, что мне следует о нем узнать побольше. — Алекса театрально вздохнула и улыбнулась. — А кто лучше тебя расскажет о Роберте? — Одарив Джеймса многообещающим поцелуем, она отстранилась, села на краю кровати, подобно ребенку в ожидании любимой сказки на ночь, и нетерпеливо добавила:

— Я слушаю.

Джеймс сел в стоявшее рядом с кроватью кресло, размышляя об истории, которую собирался поведать. Алекса уже представляла себе, что же это будет за история: сказка о красивом и преуспевающем сенаторе, скорее всего это — сказка о богатстве избранных, о золотой судьбе золотого мальчика, о жизни без борьбы и страданий. Алекса была уверена в том, что услышит именно такой рассказ, и… ошиблась.

— Ну что ж, приступим, — начал Джеймс. — Мой друг родился в глухом уголке штата Виргиния. Отец бросил их с матерью, когда Роберту было два года, за шесть месяцев до рождения его сестры Бринн. Семья чрезвычайно бедствовала, так что Роберт рано начал работать. Он был очень одаренный парень (я уже говорил тебе, как блестяще он учился в юридической школе, в Гарварде), но среднюю школу закончил лишь со средними результатами.

— Так как большую часть времени работал, чтобы прокормить семью?

— Я в этом уверен. Как бы там ни было, Роберту не удалось получить стипендию, и он не мог, посещая колледж, еще и зарабатывать на свое обучение и на домашние расходы. Словом, Макаллистер пошел добровольцем в армию.

— А почему просто не поработал несколько лет и не накопил денег на учебу?

— Потому что Роберту тридцать восемь лет, он на четыре — критически важных четыре — года старше меня. Он окончил среднюю школу в самый разгар вьетнамской войны. В то время любой здоровый восемнадцатилетний парень, не имевший вузовской брони, мог быть в любой момент призван в армию. Но Роберт пошел добровольцем, чтобы не быть призванным, так как последнее было только вопросом времени. В армии ему выплачивали небольшое, но стабильное пособие на мать и Бринн, а во Вьетнаме он стал получать еще и фронтовые.