Дочь великого грешника - Робертс Нора

— Хорошо, я о нем позабочусь. — Он дотронулся до ее щеки, покрытой смертельной бледностью. — Жди меня в машине.

Подождав, пока она усядется в кабину, он вынул из джипа грязное одеяло. Ничего другого под рукой не оказалось.

Глава 8

Лили смотрела из кухонного окна на лес и горы, поднимавшиеся в самое небо. Октябрь был на исходе, и ночь теперь спускалась на землю гораздо стремительней, чем прежде. Заходящее солнце золотило горные хребты. Прошло уже две недели с тех пор, как Лили приехала в Монтану. Она знала — как только солнце скроется за горами, сразу же похолодает и наступит тьма.

Тьмы Лили боялась.

Вот рассвет — другое дело. Рассвет, сияние дня. Столько всяких мелких дел, и так приятно ощущать, что ты приносишь пользу. Лили очень быстро привыкла к бескрайнему небу, горам, океану травы. Ржание лошадей, мычание коров, людские голоса — все это вселяло в нее уверенность. И еще ей очень нравились запахи.

Полюбила она и свою комнату, такую уютную и тихую. Дом тоже был хорош — просторный, сияющий полированным деревом. В библиотеке имелось несметное количество книг, и каждый вечер можно было читать, слушать музыку, смотреть телевизор.

Никто ее не трогал — проводи вечера, как хочешь. Никто не придирался, никто не ругал, никто не поднимал на нее руку.

Во всяком случае, пока.

Адам такой терпеливый. А как нежно обращается с лошадьми — словно мать с детьми. К Лили он тоже очень добр. Когда берет ее за руку, чтобы показать, где расположены сухожилия на конской ноге, ничего лишнего себе не позволяет — не пожмет, не стиснет. Он уже научил ее пользоваться скребницей, лечить треснувшее копыто, ухаживать за беременной кобылой.

Однажды Адам застукал ее, когда она тайком угощала яблоком жеребенка. Это было неправильно, но Адам ничего не сказал — только улыбнулся.

Часы, которые они проводили вдвоем, были лучше всего. Перед ней открывался новый мир, где была надежда, было будущее.

И вот теперь всему конец.

Произошло убийство.

Лили передернулась при мысли о том, что идиллии больше нет. Кто-то жестоко оборвал жизнь другого человека, а это значит, что отныне все будет иначе.

Лили стало стыдно — ведь она думала не о погибшем, а о себе. Правда, она совсем не знала этого человека. Лили инстинктивно старалась поменьше общаться с мужчинами, жившими на ранчо. Но этот человек был частью ее новой замечательной жизни. Как она могла не пожалеть его?

— Господи, ну и бардак тут.

Лили чуть не подпрыгнула от неожиданности. В кухню вошла Тэсс и недовольно уставилась на сестру, застывшую с тряпкой в руке.

— Я тут хотела заварить кофе, — пролепетала Лили. — Свеженького. А эти люди… еще здесь?

— Если ты имеешь в виду ковбоев из полиции, то они сейчас разговаривают с Уиллой. — Тэсс подошла к плите, принюхалась. — Я Старалась не попадаться им на глаза, поэтому ничего толком не знаю. — Она открыла дверцу шкафчика. — Есть тут что-нибудь покрепче, чем кофе?

Лили нервно комкала тряпку в руках.

— По-моему, есть вино, но, наверное, нужно спросить у Уиллы. Тэсс страдальчески закатила глаза и распахнула холодильник.

— Эта несчастная бутылка «Шардонне» принадлежит не только Уилле, но и нам. Штопор тут есть?

— Где-то видела…

Лили постелила свежую скатерть. Все столы она протерла заранее. Два раза.

Достав из выдвижного ящика штопор, она сказала:

— Я тут суп сварила. У Бесс все еще температура, но она все же тарелочку съела. Надеюсь, завтра ей станет лучше.

— Понятно. — Тэсс взяла бокалы, разлила вино. — Садись-ка, Лили. Нам нужно потолковать.

— Может, я лучше кофе налью?

— Сядь. Ради бога.

Тэсс уселась на деревянную скамью и выжидательно посмотрела на сестру.

— Хорошо.

Лили робко присела, положив руки на колени. Тэсс пододвинула к ней бокал.

— Думаю, рано или поздно мы расскажем друг другу, как жили до сих пор. Но сейчас момент явно неподходящий. — Она вытащила из кармана сигарету (захватила-таки с собой пачечку на всякий случай), повертела в руках, потянулась за спичками. — Паршивая история.

— Да. — Лили вскочила, принесла пепельницу. — Бедняга. Я, правда, так и не знаю, кого именно убили…

— Такого лысого, с большими усами и толстым животом, — сообщила Тэсс и, давая себе послабку, закурила.

— Да, я его знаю.

Теперь, когда у убитого появилось лицо, чувство вины у Лили усилилось.

— Его зарезали, да?