Перепутье - Стил Даниэла

— Арман считает, что Рузвельт говорит не то, что думает. Он полагает, что Рузвельт уже несколько лет готовит страну к войне.

— Рузвельт просто осторожничает. И потом, такая подготовка полезна для экономики. Оживляется промышленность, люди получают работу.

— Для вас это, наверное, тоже выгодно, — сказала Лиана без всякого осуждения, просто констатируя факт. Она оказалась права. В последнее время дела Ника пошли в гору, он заключил множество новых контрактов.

— Для вас тоже, — заметил Ник, глядя ей прямо в глаза. Он очень хорошо знал, каких успехов добилось пароходство Крокетта, особенно в последние годы. Лиана поняла, что он имеет в виду, и покачала головой.

— Я больше не связана с этим.

Действительно, внутренние, эмоциональные связи Лианы с жизнью большого бизнеса оборвались задолго до смерти Гаррисона Крокетта.

— Но вы — часть этого, Лиана. — Ник вспомнил, что Лиана — единственная наследница своего отца. В отличие от Хиллари, обожавшей щеголять в дорогих нарядах, мехах и драгоценностях, Лиана казалась удивительно скромной. Человек, не знавший ее девичьей фамилии, никогда бы не догадался, что она — одна из богатейших женщин Америки, — На вас тоже лежит ответственность.

— Перед кем? — удивленно спросила Лиана.

— Когда начнется война, именно ваши суда будут перевозить войска. Люди поедут воевать, умирать.

— Но остановить это не в наших силах. Ник грустно улыбнулся:

— К сожалению, вы правы. Я часто думаю о том, что люди покупают мою сталь и делают из нее оружие, танки, самолеты. Но разве я могу это изменить? Практически нет. Это невозможно.

— Но вы торгуете с немцами? Он помолчал немного.

— Да. Через три недели я буду в Берлине. Но я торгую и с Италией, Бельгией, Англией, Францией. Это большой бизнес, Лиана. У бизнеса нет сердца.

— Но у людей есть. — Она смотрела на него, как бы ожидая чего-то.

— Не все так просто.

— То же самое говорит Арман.

— Он прав.

Лиана ничего не ответила. Ник напомнил ей то, о чем она давно не думала. В самом деле, она ведь тоже несет ответственность за пароходство отца. Она клала дивиденды пароходства в банк, получала чеки и не задумывалась о том, что и куда перевозят ее корабли. И она не может спросить об этом у дяди Джорджа — тот сочтет это посягательством на свои права. Будь жив отец, она бы, конечно, знала больше.

— Вы когда-нибудь встречались с моим отцом, Ник?

— Нет. В то время мы работали на Западном побережье с кем-то другим. Я тогда не вылезал с Уолл-стрит.

— Мой отец был необыкновенный человек. Глядя на Лиану, Ник легко в это поверил. Повинуясь внутреннему порыву, он взял ее за руку.

— Вы тоже необыкновенная.

— Вовсе нет.

Она не отняла руки; его пальцы оказались сильными, крепкими, так не похожими на длинные, аристократические пальцы Армана.

— Вы даже не понимаете, насколько вы необыкновенны. Не знаете, какая вы сильная и чуткая. Вы так помогли мне сегодня. Я постоял здесь с вами, и жизнь мне перестала казаться такой уж скверной.

— Она и в самом деле не такая плохая. Когда-нибудь у вас все изменится к лучшему.

— Почему вы так думаете? Он все еще держал ее за руку, и она улыбнулась ему. Ей было тяжело думать, что столь красивый мужчина тратит свои лучшие годы на такую женщину, как его жена.

— Просто я верю в справедливость.

— В справедливость? — удивленно переспросил он.

— Я уверена, что трудности посылаются человеку для того, чтобы он стал сильнее, но в конце концов хороший человек получит то, что заслужил: рядом с ним появятся добрые люди, и вообще все у него станет хорошо.

— Вы действительно верите в это? — Ник, казалось, искренне удивился.

— Да.

— Я куда циничнее вас.

Вероятно, и Арман, да и вообще большинство мужчин считают себя циниками; Лиана же продолжала верить, что жизнь чаще всего справедлива. Конечно, с точки зрения справедливости трудно объяснить смерть и страдания детей, и все-таки она верила, что жизнь всем воздает по заслугам: Хиллари получит свое, а Ник — свое.

— Я бы очень хотел надеяться, что вы правы, друг мой. — Лиане было приятно слышать, как он называет ее, она чувствовала, что они действительно стали друзьями. — Надеюсь, мы будем иногда встречаться в Париже, если вас с Арманом не поглотит полностью дипломатическая жизнь.

— А вас — ваши контракты. — Она улыбнулась и наконец отняла свою руку. — Говорят, на пароходе очень быстро возникает и дружба, и влюбленность, но стоит только людям сойти на берег, как они обо всем забывают.