Кольцо - Стил Даниэла

Вальмар добрался до немецкой границы к полудню без каких-либо осложнений. Теперь предстояло самое трудное: пересечь пограничную полосу и миновать девять миль, отделявших его от Лераха. Всего шесть часов назад они с Герхардом благополучно проделали этот путь в обратном направлении. Дорога до Берлина тоже сулила немало опасностей. Времени на отдых не будет – придется немедленно пускаться с Арианой назад к швейцарской границе. Главное – доставить обоих детей в безопасное место, а там можно хоть замертво свалиться, это не будет иметь никакого значения. Пролезая через проход в колючей проволоке, сделанный им накануне, Вальмар чувствовал, что может свалиться замертво гораздо раньше. Все эти приключения ему уже не по возрасту. Но ради Арианы и Герхарда он пошел бы и не на такое. Ради своих детей фон Готхард не остановился бы ни перед какими тяготами.

Он огляделся по сторонам, прислушался. Короткий бросок, и Вальмар скрылся в небольшой рощице. Но на сей раз ему повезло меньше, чем ночью, – в кустах зазвучали чьи-то шаги. Фон Готхард попытался скрыться, но двое пограничников моментально настигли его.

– Куда это ты собрался, дедушка? В армию записываться?

Он попытался изобразить туповатую ухмылку, однако солдаты держали винтовки наготове.

– Я спрашиваю, куда собрался? – повторил один из них.

Изображая местный акцент, Вальмар ответил:

– В Лерах.

– Зачем?

– Сестра у меня там.

Сердце колотилось как бешеное.

– Вот как? Славно, славно.

Солдат ткнул дулом Вальмару в грудь, а второй начал шарить по его карманам. Покончив с карманами, пограничник полез Вальмару за пазуху.

– У меня документы в порядке, – запротестовал тот.

– Да? Ну-ка, покажи.

Фон Готхард полез было за документами, но в этот миг солдат нащупал у него под мышкой потайной карман.

– А это что у тебя, дедок? Что это ты там прячешь?

Солдат хрипло засмеялся и подмигнул своему напарнику. Стариканы – потешный народ. Им кажется, что они шибко умные. Солдат разодрал грязную рубашку, даже не обратив внимания на то, из какой тонкой она материи. Старик не вызывал у пограничников никаких особых подозрений – обычный крестьянин. Но в потайном кармане оказался бумажник, а в бумажнике целое состояние. Пересчитывая купюры, пограничники лишь изумленно таращили глаза.

– Ты все это тащишь в подарок фюреру? – загоготали они, довольные своей удачей.

Вальмар смотрел вниз, чтобы они не прочли в его глазах ярость. Пусть забирают деньги и проваливают. Но ему попались бывалые вояки. Переглянувшись, они поняли друг друга без слов: один сделал шаг в сторону, а второй выстрелил. Вальмар фон Готхард рухнул в высокую траву.

Схватив труп за ноги, пограничники оттащили его подальше в кусты, на всякий случай прихватили с собой его документы и вернулись на пост. Бумаги полетели в огонь, деньги были поделены поровну. Солдаты даже не заглянули в документы – им было абсолютно все равно, кого они прикончили. Дети Вальмара фон Готхарда – Герхард, спящий в цюрихской гостинице, и перепуганная Ариана, сидящая в подземной тюрьме, – больше не увидят своего отца.

Глава 16

Фон Трипп приказал охраннику, на поясе у которого висело железное кольцо с ключами, открыть дверь камеры. Заскрежетали петли, изнутри шибануло таким зловонием, что и офицер, и солдат скривились. Во всех камерах пахло одинаково – из-за сырости и еще, разумеется, из-за того, что камеры никогда не чистили.

Ослепнув от яркого света, Ариана поначалу не могла ничего разглядеть. Она потеряла счет времени и теперь уже не могла сказать, сколько здесь пробыла. Однако, услышав шум, она наскоро вытерла глаза, попыталась стереть размазавшуюся тушь. Она даже успела кое-как пригладить волосы, слушая, как в замке скрежещет ключ. Может быть, есть какие-то новости об отце и Герхарде? Ариана молилась Господу Богу, мечтая только об одном – лишь бы вновь услышать родные голоса, но все звуки заглушали лязг и скрип металла. Прищурившись, девушка увидела, что в проеме стоит высокий светловолосый офицер, который привел ее сюда накануне.

– Извольте выйти из камеры и следовать за мной.

Ариана с трудом поднялась, опираясь о стену. Фон Трипп едва удержался, чтобы не подхватить ее под локоть, – девушка казалась такой хрупкой, такой беззащитной. Но когда их глаза встретились, он не прочел в ее взгляде мольбы о помощи. На него смотрела весьма решительная молодая женщина, которая явно была намерена бороться до последнего и старалась изо всех сил сохранить чувство собственного достоинства. Ее волосы, еще недавно аккуратно уложенные в узел, растрепались и рассыпались по плечам, похожие на пшеничные колосья. Юбка измялась, запачкалась, и все же от этой барышни, несмотря на ужасающее зловоние камеры, по-прежнему едва уловимо пахло дорогими духами.