Кольцо - Стил Даниэла

– Все хорошо, миссис Либман, – ответила та, опускаясь на кровать. – Вы все так добры ко мне… Я просто не знаю, что сказать…

– Ничего не говорите. Наслаждайтесь жизнью. – Немного помолчав, Рут задумчиво добавила: – Иногда мне кажется, что таким образом мы пытаемся избавиться от чувства вины.

– Какой вины? – непонимающе спросила Ариана.

– Мы тут жили в комфорте и безопасности, а вы, европейцы… Ведь вы такие же, как и мы, но вам пришлось дорого заплатить за свое еврейство.

Ариана ошеломленно промолчала. До нее только теперь дошло, что эти люди считают ее еврейкой. Так вот почему они взяли ее к себе в семью, вот почему они так добры к ней. Потрясенная и испуганная, она смотрела на Рут Либман. Нужно немедленно ей все объяснить. Нельзя, чтобы они заблуждались на ее счет… Но что сказать? Что она, Ариана, немка? Не немецкая еврейка, а настоящая немка, что она принадлежит к нации, истреблявшей евреев? Не изменится ли их отношение к ней? Для них если немка – значит, нацистка. Но это неправда! Ее отец, ее брат тоже не были нацистами. На глазах у Арианы выступили слезы. Нет, эти люди ничего не поймут… Они выгонят ее, снова посадят на корабль. Ариана громко всхлипнула, и Рут Либман подбежала к ней, села рядом, обняла.

– О Господи… Простите, Ариана… Мне не следовало об этом говорить.

И все-таки нужно сказать ей правду… Так нельзя! Но внутренний голос шепнул: «Когда они узнают тебя лучше, может быть, они отнесутся к тебе иначе». К тому же Ариана слишком устала, чтобы затевать сейчас этот разговор. Поэтому она позволила Рут уложить себя в постель, под розовое одеяло. Через несколько секунд Ариана уже спала.

Но когда она проснулась, проблема стояла перед ней по-прежнему. Сказать сейчас или позже? Но пока она колебалась, в комнату заглянули девочки: Дебби написала стихотворение в ее честь, а Джулия принесла чашку чая и кусок торта. Было слишком поздно – Ариана уже стала членом семьи.

Глава 34

– Что это вы задумали? – с подозрением спросила Рут, заглянув в комнату к Ариане и обнаружив там какой-то девичий заговор. – Какой ужас! Накрашенные женщины!

Дело в том, что Ариана обучала девочек пользоваться румянами. Вид у всех троих с накрашенными щеками был преглупый, причем Ариана смотрелась еще нелепее своих младших подружек. Нарумяненные щеки очень плохо сочетались с ее точеными чертами лица и длинными светлыми волосами.

– Можно, мы завтра возьмем Ариану с собой? – спросила Джулия, длинноногий, игривый жеребенок с серьезными карими глазами, из-за которых иногда казалось, что ей не шестнадцать лет, а гораздо больше. Джулия была почти такого же роста, как мать, но с более тонкими чертами лица. Ариана находила ее прехорошенькой и даже экзотичной. Девочка была честной, жизнерадостной и отличалась острым умом.

Дебби была поспокойнее, помягче и, пожалуй, еще миловиднее. Она была склонна к мечтательности и в отличие от сестры совсем не интересовалась мальчиками. Больше всех на свете Дебби любила брата, который на следующей неделе должен был вернуться домой. Рут обещала, что к тому времени Ариане будет позволено выходить из дома и девочки смогут брать ее с собой всюду, куда им заблагорассудится. Пока же Ариане лучше побыть дома. Рут видела, что Ариана была этому рада, хотя вслух, конечно, и не признавалась. Ей и в самом деле все время хотелось лежать.

– Ариана, милая, ты чувствуешь себя просто усталой или больной? – все время спрашивала Рут.

Она очень боялась, что девушка не справится со своей душевной травмой. Иногда казалось, что она вполне освоилась с ролью члена семьи, влилась в атмосферу всеобщего добродушного веселья, однако были моменты, когда Рут убеждалась: Ариана все еще не оправилась от перенесенных страданий. Пришлось заставить ее пообещать, что на следующей неделе, если девушке не станет лучше, она согласится встретиться с врачом.

– Уверяю вас, со мной все в порядке. Я просто устала… Все из-за того, что меня измучила на пароходе морская болезнь.

Однако Рут знала, что дело не в морской болезни. Речь шла о душевной ране. Ариана никогда не жаловалась, не раскисала. Она помогала девочкам выполнять уроки, сама убирала свои комнаты, шила, а несколько раз Рут застала ее за тем, что Ариана вместе с экономкой разбирала постельное белье, раскладывала горы простыней, скатертей и салфеток – у самой хозяйки до подобных мелочей руки никогда не доходили. Рут сочла такую активность чрезмерной и отправила Ариану в постель, но вскоре обнаружила ее в комнате Пола – Ариана подшивала новые занавески, которые Рут все никак не могла собраться повесить. Было ясно, что Ариана не желает находиться на положении иждивенки. Она хотела вносить свой вклад в ведение домашнего хозяйства, как все остальные.