Кольцо - Стил Даниэла

– Нет, Хедвиг, нет!

При этом она невидящим взглядом смотрела на Нэнси. Ночью девушку начали сотрясать рыдания, и утешить ее было невозможно. Временами медсестре казалось, что Ариана просто не хочет больше жить. Что ж, не она первая…

Наутро температура стала понижаться. Ариана смотрела на медсестру усталыми глазами, в которых по-прежнему жила боль.

– Надеюсь, вам лучше? – ласково улыбнулась Нэнси Таунсенд.

Ариана слабо кивнула и снова провалилась в сон. Она так и не увидела, как пароход входит в нью-йоркскую гавань, не имела возможности полюбоваться статуей Свободы с факелом, который вспыхивал золотыми искрами в лучах солнца. Стоявшие на палубе обнимались, радостно кричали, по лицам многих текли слезы. Наконец их путь завершился! Но Ариана ни о чем не догадывалась. Она очнулась, лишь когда в каюту вошел иммиграционный чиновник. Он негромко поздоровался с медсестрой, ознакомился с историей болезни. Обычно пассажиров сразу же препоручали заботам спонсоров, но эту девушку лучше подержать в изоляторе. У нее температура, частые обмороки. Нужно убедиться, что у нее нет никакой заразной болезни. Чиновник похвалил медсестру за то, что она поместила девушку в отдельную каюту. Потом, взглянув на уснувшую вновь Ариану, спросил шепотом:

– Как вы думаете, что с ней?

Нэнси жестом поманила его в коридор и там объяснила:

– Не могу сказать наверняка, но полагаю, что ее подвергали каким-нибудь истязаниям. Возможно, она была в концлагере. Вам нужно быть с ней повнимательнее.

Чиновник кивнул, сочувственно покосившись на приоткрытую дверь.

– Открытых ран, инфекции, внутренних кровоизлияний не обнаружено?

– Нет. Но ее все время рвало. Не исключено, что внутренние повреждения есть. Извините, но я об этой пациентке почти ничего не знаю, – смущенно призналась Нэнси.

– Не беспокойтесь, мисс Таунсенд. Ведь вы отдаете ее нам. Представляю, сколько вам пришлось с ней повозиться.

Чиновник снова углубился в изучение истории болезни.

Нэнси улыбнулась:

– Да, слава Богу, она выжила. Теперь, думаю, все обойдется. Но был момент, когда мне казалось…

– Могу себе представить.

Он зажег сигарету и стал смотреть, как беженцы спускаются с корабля на причал. Потом в коридоре появились двое санитаров. Они осторожно сняли Ариану с койки и положили на носилки. Она пришла в себя, бросила прощальный взгляд на Нэнси, и ее понесли куда-то вниз. Ариана не знала, что с ней происходит. Да ей, собственно, было все равно.

Глава 30

– Ариана?.. Ариана… Ариана…

Казалось, голос доносится откуда-то издалека. Ариана не могла понять, кто ее зовет – не то мама, не то Хедвиг. Сил ответить не было. Ариана чувствовала себя бесконечно усталой, отяжелевшей, словно отправилась в какое-то дальнее путешествие, из которого слишком хлопотно возвращаться.

– Ариана… – настойчиво звал голос.

Нахмурившись во сне, Ариана почувствовала, что расстояние между ней и голосом сокращается. Все-таки придется ответить. Но так не хочется… Чего они все к ней пристали?

– Ариана…

Голос был настойчив, и в конце концов Ариана открыла глаза.

Она увидела высокую седую женщину в черной юбке и черном свитере. Волосы ее были стянуты на затылке в тяжелый узел. Женщина гладила Ариану по лбу сильной холодной ладонью. Когда она отняла руку, Ариана увидела, что на пальце посверкивает кольцо с большим бриллиантом.

– Ариана?

Девушка почувствовала, что у нее куда-то пропал голос, и в ответ она лишь кивнула. Что с ней произошло? Она ничего не помнила, не понимала, где находится. Кто эта женщина? В голове все перепуталось, все смешалось. Она еще на корабле? Или в Париже? А может быть, в Берлине?

– Вы знаете, где вы находитесь?

Улыбка была доброй, успокаивающей, как и прикосновение холодной руки. Женщина говорила по-английски. Ариане показалось, что она, кажется, что-то припоминает. Она вопросительно посмотрела на женщину, и та сказала:

– Вы в Нью-Йорке, в больнице. Вас перевезли сюда, чтобы вы поправились и набрались сил.

Самое удивительное заключалось в том, что светловолосая девушка, кажется, действительно выкарабкалась.

Рут Либман хорошо усвоила, что беженцы не любят о себе рассказывать, а приставать к ним с расспросами ни у кого права нет.

– Вам лучше? – спросила она.

Врач сказал, что не может понять, чем вызвана болезненная сонливость, слабость, истощение. Разве что температурой и приступами рвоты во время плавания. Однако, по мнению доктора, необходимо было оттащить девушку от края бездны, над которой та балансировала. Медики считали, что она просто не хочет бороться за свою жизнь. Без посторонней помощи она просто угаснет. Тогда Рут Либман, руководительница нью-йоркского Женского общества взаимопомощи, решила сама навестить больную. Сегодня она была в этой палате уже во второй раз. Первое посещение ничего не дало. Рут звала девушку по имени, гладила ее по волосам, но все впустую. Тогда Рут украдкой перевернула правую руку больной, чтобы взглянуть на сгиб локтя. Однако лагерного номера на руке не было. Значит, девочке повезло – она была одной из немногих, кому удалось избежать этой страшной участи. Возможно, ее спрятали в какой-нибудь немецкой семье. Не исключено также, что фашисты отобрали ее для иной цели. У них существовала особая категория жертв, которых клеймению не подвергали. Худенькое личико блондинки выглядело умиротворенным. Об этой девушке известно было очень немногое: лишь ее имя да то, что на пароход она была помещена по рекомендации Сен-Марна. Рут слышала об этом человеке, инвалиде, который потерял во время войны жену и дочь.