Американская звезда - Коллинз Джеки

– Ты его заберешь с собой, – ответила Фрэнни, даже не подумав о том, что хотя бы мальчику надо было предложить остаться на некоторое время.

– Ему будет лучше у тебя, – настаивал Примо. Фрэнни нащупывала в сумочке другую шоколадку.

– А что мне делать с шестнадцатилетним парнем? – сказала она, всполошившись.

Но Примо отступать не собирался:

– Ну, по крайней мере, у него будет дом.

Отец действительно о нем заботился или попросту хотел от него избавиться и зажить на свободе?

– Да, конечно! Тратить лишние деньги на еду! И на одежду, и всякое такое, что нужно мальчишкам, – негодующе ответила Фрэнни. – Нет уж, спасибо. Он твой сын. И поедет с тобой.

Вопрос решили.

Ник подался вперед, стараясь подавить чувство отчаяния, поднимавшееся в душе, такое острое, что он с трудом дышал. Еще вчера мать была с ним. А сегодня ее нет – вот так. Сердечная недостаточность, сказали ему.

Сердечная недостаточность в тридцать семь лет? Нет, скорее, она сама решила уйти. И оставила его одного, с Примо, потому что у нее совсем уже не было сил.

Когда они вышли из такси на кладбище, Примо стал ворчать и хныкать, и Фрэнни поняла, что это она должна расплачиваться с шофером.

– Я оставил бумажник дома, – пробормотал Примо боязливо.

– Обезьяна грязная, – сказала она злобно и отсчитала ровно столько, сколько было на счетчике.

Шофер схватил деньги и газанул прочь и при этом всех забрызгал грязью с ног до головы.

Миссис Рифкин была недовольна. Она раскрыла выцветший зонтик и негромко пробормотала:

– Не надо им позволять садиться за руль, вот что я скажу.

Ник дрожал. Как мать могла оставить его одного с Примо?

Отчаяние сменилось злостью. Ему хотелось кричать и ругаться. Если бы он мог до нее добраться, он бы душу из нее вытряс.

Только он опоздал. Уже вытрясли. Она была мертва. Тощий человек в блестящем сером плаще со зловещим капюшоном объявил, что он проводит их к могиле.

– Все тут? – фыркнул он, по-видимому, разочарованный немногочисленностью.

– Ага, – ответил Примо воинственно. – А что, разжиться хочется?

Мужчина пренебрежительно промолчал.

– Мы здесь еще недолго живем, – почувствовал необходимость объясниться Ник, пока они проходили мимо бесконечных аккуратных рядов могил, – и мать не успела ни с кем подружиться.

– О, Господи, – ответил человек, и было видно, что ему все это совершенно безразлично. Ему просто хотелось по возможности скорее отделаться от этой публики.

– Она была замечательная, нет, правда, замечательная, – прибавил Ник поспешно, так что слова спотыкались друг о друга.

– Конечно, была, – ответил человек в плаще.

Наконец, они пришли к свежевырытой могиле, около которой, стоял дешевый деревянный гроб. Сейчас его опустят в землю. «Моя мать в этом ящике, – подумал Ник, вдруг поняв, что происходит. – О Иисусе, в этом ящике моя мать лежит».

Началась короткая служба. Дождь хлестал по-прежнему, и Ник не знал, дождь или слезы так быстро стекают по щекам.

Через три дня они уехали. Фрэнни вздохнула с облегчением, видя, как они отправляются. И чтобы убедиться, что они и вправду уезжают, она сунула им пакет с черствыми бутербродами с сыром и флягу с тепловатым растворимым кофе.

Она стояла на крыльце и махала им рукой, желая счастливого пути, а дождь все так же лил, не переставая, и было ужасно холодно.

– Жирная шлюха, – пробормотал Примо, и они тронулись в путь в старом, облезлом фургоне, которому было уже десять лет.

– Куда мы едем, пап? – осмелился спросить Ник.

– Не задавай вопросов, и тебе не будут врать, – сказал мрачно Примо.

– Я только подумал…

– И не думай, – грубо оборвал его Примо. – Сиди и держи пасть на задвижке. Неужели недостаточно, что теперь я за тебя отвечаю?

В горле у Ника защипало. Да, конечно, он привык к внезапным переездам из одного города в другой, привык бросать приятелей и все начинать заново каждые несколько месяцев. Но он не привык обходиться без материнской защиты и заботы. Она всегда была буфером между ним и Примо, а теперь он был никому не нужен.

– Как только приедем на новое место, я буду искать работу – сказал он, глядя на безостановочных трудяг-дворников, боровшихся на лобовом стекле с дождем и издававших при этом занудный скребучий звук.

– Нет, ты будешь учиться, – отвечал Примо.

– Не буду, – возразил Ник.

– Вот и ошибаешься. Я обещал это твоей матери.