Голубая ива - Смит Дебора

Он повернулся и навис сверху, длинные, сильные руки вдавили ее в матрац, он коленом раздвинул ее ноги. С лицом тирана, это огромное плечистое животное больше уже не было ее фантазией.

— Скажи: «Остановись», — приказал он, его голос понизился до шепота, выдавая эмоции, которые она не могла анализировать.

— Нет. — Она согнула ноги и подтянула их к подбородку. — Черта с два. Ты войдешь сюда. — Она поколебалась. — Пожалуйста.

— Ты же не хочешь меня таким способом. Ты теперь не хочешь меня вовсе. Признайся.

— Я хочу тебя, — возразила она. — Ты принадлежишь мне.

Он пробормотал что-то неразборчивое, судя по звукам — непристойное. Мягко опустился на нее. Казалось, клин дюйм за дюймом входит в живое дерево. Ее взгляд затуманился: она была ивой и чувствовала, как рвутся ее волокна. Клин входит глубже. Запечатленный в ее сознании образ измученной ивы возродился в ней болью, она застонала, вздрогнула.

Она была ивой.

Он снова пригнулся к ней, но слабее и мягче, затем соскользнул вовсе. Сознание ее прояснилось; она приоткрыла глаза, посмотрела в искаженное лицо Артемаса. Он поднял кулак и ударил по постели, опустившись на колени, посмотрел на нее чуть расстроенно.

Лили попробовала сделать глубокий вдох, но не смогла: все зависело от того, что он предпримет дальше. Он примостился рядом. Кровать была слишком узкой, чтобы можно было лежать, не касаясь друг друга. Лили бросила взгляд на Артемаса. Он уставился в потолок, на лице застыло выражение бесконечной муки. Он дышал часто и отрывисто. По какой-то непонятной причине она положила голову ему на плечо. Пальцы их переплелись.

Она затрепетала, когда он взял ее руку и положил себе на грудь. Сердце его бешено колотилось.

— Боже мой, Лили!

Он медленно повернул голову и посмотрел на нее. Смягченный. Взволнованный. Примиренный.

— Лили, — повторил он, на этот раз очень нежно.

Они словно впервые видели друг друга, борьба с обеих сторон закончилась.

— Послушай, — вдруг начала она. — Не могли бы мы притвориться — только на эту ночь, — что на свете ничего не существует, за исключением того, что произошло сейчас?

— Было бы лучше, если бы ты ушла.

Она сжала губы, борясь с желанием уговорить его, крепко сжала его руку, отстранившись, и села на постели. Ее обнаженная спина переливалась словно свежевспаханное поле на солнце. Девушка не сомневалась, что он не сводит с нее глаз.

У Артемаса перехватило дыхание.

«Пусть уйдет. Ради нее же».

Лили скользнула на край постели, стала спускать ноги. С мягким шорохом он неожиданно схватил ее за руку.

— Нет, — хрипло выдохнул он. — Не уходи.

Слезы полились по ее щекам. Она обернулась и упала в его протянутые руки, погрузилась в горячие объятия. Он, дрожа, пробегал пальцами по ее спине. Она шептала его имя.

Время остановилось. Они опустились на постель, глядя друг другу в лицо, целуясь, изучая друг друга. Он дотрагивался до нее с такой нежностью, что все, что было до этого, разом померкло; Лили купалась в его любви.

Его плоть уже больше не была оружием; он показал ей, как снимать презерватив, и когда, изумленная очередным открытием, она наивно коснулась довольно твердого кончика, он, вздрогнув, весело рассмеялся.

Она неистово склонилась и поцеловала его. Он снова вздрогнул, но отнюдь не от дискомфорта: самая естественная вещь в мире — попробовать языком. Мускусный запах возбудил ее, и она, обхватив плоть губами, слегка укусила; он непроизвольно выгнулся и приподнялся; она затрепетала, осознав, что он подсознательно хотел именно этого.

— Слишком много, — прошептал он, ероша одной рукой ее волосы, а другой поддев подбородок. Он страстно целовал ее лицо. — Слишком уж хорошо. Сейчас все поймешь.

Он с превосходной небрежностью перевернул ее на спину и прильнул посасывающими поцелуями к ее груди, губы совершенно произвольно гуляли по ней, девушка от наслаждения раскрыла рот и изогнулась. Он постепенно переключился на ее живот, затем чуть ниже; одновременно он ласково, но настойчиво развел ее ноги. Неожиданно он приник губами к возбужденному средоточию ее женственности, и она закричала от наслаждения, но почему-то борясь и взрываясь.

Она сходила с ума от благодарности, жаждая излить ему свои чувства и притянув его голову, поймав своими губами, неистово ласкала его. Они упали вместе, слившись в единое целое.

— На этот раз больно не будет, — полувопросительно сказала она.