Радуга - Стоун Кэтрин

Сенатор Роберт Макаллистер, естественно, весь день находился рядом со своей супругой, и каждому из присутствовавших хотелось поговорить с будущей первой парой. Такое же бесчисленное количество поклонников стремилось пообщаться и с актрисой Александрой Тейлор. У Алексы и Роберта не было ни малейшей возможности перекинуться хотя бы парой слов, но не раз, словно по негласному сигналу, они невольно и одновременно принимались искать среди гостей друг друга, встречались взглядами и обменивались радостными улыбками.

Алекса не разговаривала с Робертом, а Кэтрин — с Джеймсом.

Кэт собиралась еще раз поблагодарить его за вчерашний вечер, но, когда спустилась к завтраку, Джеймс и Артур проверяли, правильно ли расставлены на изумрудном газоне столики под розовыми зонтами, полит ли теннисный корт в последний раз и набита ли до отказа кладовая на «Ночном ветре». Приглашенные на прием уже начали прибывать, и Джеймс с родителями гостеприимно встречал их. Джеймс все время был очень занят. И когда госсекретарь — страстный почитатель музыки — узнал в Кэт девочку-подростка, которую видел, когда та победила на конкурсе Вана Клиберна, у Кэт уже тоже не было ни минуты свободной.

— На моих приемах одни гости не вправе распоряжаться отдыхом других гостей, — мягко, но решительно вмешалась в разговор Марион, услышавшая, как госсекретарь просит Кэтрин сьгграть им. — Независимо, от кого эти распоряжения исходят.

— Я вовсе не против, Марион. Если только вы не возражаете.

— Дорогая моя Кэтрин, — расцвела хозяйка Инвернесса, — ты представить себе не можешь, каких усилий мне стоило сдерживать себя, чтобы не предложить тебе порадовать нас своим искусством. Наш «Стейнвей» в прекрасном состоянии.

И Кэтрин заиграла, без малейшего смущения делясь своим даром с аудиторией, состоявшей из знаменитостей.

Сначала гости, привлеченные волшебными звуками в большой зал, внимали — ошеломленно и зачарованно. Затем, в ответ на предложение Кэтрин называть произведения, которые они хотели бы послушать, посыпались бесчисленные заявки. Репертуар пианистки был весьма обширен, и она с удовольствием исполняла и Баха, и Шопена, и Гершвина, и рок-н-ролл.

Как всегда, Кэтрин играла с огромной радостью и, как всегда, виртуозно, пока… не появился Джеймс. За минуту до этого, лукаво подмигнув жене, президент страны поинтересовался у Кэт, знает ли она «Я разлетаюсь на кусочки»? Кэтрин, разумеется, знала и как раз начала эту песню, когда вошел Джеймс.

«Как символично!» — подумала несчастная Кэт, чувствуя, как и сама разлетается на кусочки, что случалось всякий раз, когда Джеймс устремлял на нее свой пристальный взгляд. Щеки девушки вспыхнули розовым пламенем, а сердце учащенно забилось, что уж никак не было связано с последствиями длительной диеты. Кэт сегодня немного перекусила, и тело ее с благодарностью ответило на прекращение голодовки неожиданным взрывом энергии.

Кэтрин начинала уже привыкать к пылающим щекам и учащенному сердцебиению, возникавшему без предупреждения всякий раз, как Джеймс оказывался поблизости. Но сейчас она почувствовала, что даже ее совершенная техника начала разлетаться на кусочки. Изящный пальчик неожиданно ошибся клавишей — одной, потом второй! Разумеется, никто, кроме самой Кэтрин, не заметил этой неточности в легком и быстром волшебном танце ее прекрасных рук.

Но сама Кэтрин заметила и… О, как бы ей хотелось именно сейчас играть замечательно, легко, без фальши — для Джеймса. Но… не получалось. Так же как не получалось поднять глаза и встретиться с ним взглядом и улыбнуться — приветливо и благодарно. О да, Кэтрин запросто могла одарить очаровательной улыбкой президента Соединенных Штатов, и смело выдержать его восхищенный взгляд, и даже поговорить с ним, не прекращая замечательный танец искусных пальчиков на клавиатуре. Но она не смела взглянуть на Джеймса, не оборвав при этом, безнадежно и окончательно, свою игру.

Итак, Кэт играла, мысли ее путались, пальцы ее ошибались, но взглядом она так и не встретилась с Джеймсом.

Он оставался в зале совсем недолго. Стерлинг договорился с несколькими гостями об ужине на яхте, и они отправились в плавание. «Ночной ветер» все еще мелькал маленьким бело-голубым пятнышком в море, когда Кэтрин и Алекса покинули вечеринку.

— Мама?

— Кэт! — задохнулась Джейн от счастья. На глазах у нее выступили слезы, а голос наполнился радостью. Как же терпеливо и отчаянно они с Александром ждали возвращения своей любимой дочери! До чего нестерпимо им хотелось примчаться к Кэт, заключить в объятия и заверять снова и снова в своей безграничной родительской любви! Но Джейн и Александр понимали, что такое путешествие должна совершить Кэтрин. Кроме того, они понимали, что, даже начав свое возвращение домой — к любви, Кэт предстоит пройти длинный и трудный путь. И сейчас в конце концов это ее путешествие началось.