Опасные тайны - Робертс Нора

Гейб ничего не ответил, он просто поднялся и привлек ее к себе. Ему было хорошо известно, что слова против слез — ничто, да он и не собирался утешать Келси. Пусть плачет, решил Гейб. Пусть текут слезы, унося прочь горечь, обиду, печаль…

— Как глупо… — Келси шмыгнула носом и попыталась найти в кармане носовой платок. В конце концов она приняла предложенный Гейбом платок и высморкалась. — Все началось из-за каких-то дурацких танцев, из-за дерби и зубного врача.

— Давай-ка снова сядем, — предложил Гейб, — и ты повторишь все это еще раз, но на человеческом языке.

— Это такая традиция. — Келси судорожно всхлипнула и снова опустилась на скамейку. — Кроме того, я должна оправдывать надежды, которые возлагает на меня моя семья. Не могу сказать, чтобы в детстве от меня требовали самоотверженного служения каким-то идеалам, но так или иначе в процессе моего воспитания фамилия Байден неизменно присутствовала, служа чем-то вроде нравственного ориентира. Чтобы я знала, на кого равняться. Особенно старалась бабушка…

Келси смяла в руке платок, искренне жалея, что не может точно так же смять и отшвырнуть прочь все свое возмущение и обиду.

— Она до сих пор сердита на меня за то, что я развелась с Уэйдом и этим запятнала фамильную честь. Стоит ли говорить, что мое пребывание здесь способно довести ее до белого каления? — Стараясь приободриться, Келси выдавила улыбку. — Меня уже лишили наследства, в лучших средневековых традициях…

— Ну что ж… — Гейб взял ее за руку и принялся перебирать пальцы. — Ты всегда можешь переехать ко мне и стать содержанкой. Думаю, что это неплохой способ отомстить твоей бабушке.

— Боже мой!.. Да меня тогда просто проклянут, а мое имя навсегда вычеркнут из семейного молитвенника!

Гейб выпустил ее руку, поняв, что Келси отнюдь не шутит.

— Ну так что там насчет зубного врача, дерби и бала-маскарада?

— Звучит как название дешевого водевиля, правда? — Пытаясь расслабиться, Келси провела руками по волосам, давая им свободно рассыпаться по плечам. — Когда я приехала к отцу, там уже сидели бабушка и Кендис — это моя мачеха. Обе жевали сандвичи с маринованными огурцами и спорили о том, какими цветами украсить главный зал кантри-клуба к весеннему балу. Они всерьез рассчитывали, что я тоже там буду, и пытались взвалить на меня работу флориста-дизайнера. Но главное не это — главное, что они нашли мне кавалера, который должен был сопровождать меня на балу. И все это потому, что я ни с кем не встречалась с тех пор, как порвала с Уэйдом. Они…

— Погоди-ка! — перебил Гейб, подняв вверх руку. — Повтори-ка еще раз, что ты только что сказала. Насчет того, что ты ни с кем не встречалась…

— Два последних года я не встречалась с мужчинами. Отчасти из-за того, что мне казалось это не совсем правильным, коль скоро развод формально не состоялся, но в основном потому, что мне просто не хотелось. Секс никогда не был для меня главным в жизни.

Гейб снова взял ее за руку и поцеловал в ладонь.

— Ну, это мы поправим, — улыбнулся он.

— Я же пытаюсь объяснить! — Келси попыталась выдернуть руку, но Гейб держал ее крепко, и она сдалась. — Зубной врач — это сын одних наших знакомых, которые недавно переехали в округ Колумбия из Нью-Йорка. Этот парень прекрасно соответствует всем байденовским стандартам. Ты, кстати, не соответствуешь.

— Это самая приятная вещь из всех, что ты мне когда-либо говорила. Давай поедем ко мне и отпразднуем это.

— Ты возвращаешь меня к жизни, Гейб. Я начинаю чувствовать себя лучше, хотя всего полчаса назад мне казалось, что… В общем, я не была к этому готова. — Улыбнувшись, Келси положила голову на плечо Гейба. — Одним словом, мне пришлось им сказать, что, во-первых, их мистер Совершенство-Во-Всех-Отношениях меня нисколечко не интересует, и что, во-вторых, меня просто не будет на балу. Ведь по традиции его проводят в первое воскресенье мая.

— Как и дерби. Вот теперь все встало на свои места.

— Вот именно. Словом, начался скандал. Сначала это был вполне цивилизованный скандал, который могут позволить себе воспитанные люди, однако бабушке в конце концов удалось серьезно меня разозлить. И тогда… — Келси бросила на Гейба быстрый взгляд из-под ресниц. — Тогда я сказала ей, что влюбилась в профессионального картежника. Ну, просто для того, чтобы она попридержала язык.

— А у тебя, оказывается, есть склонность к грязным приемчикам. — Он сжал ее щеки ладонями и крепко поцеловал, прежде чем она успела вырваться. — Мне, во всяком случае, это нравится.

— А вот им не понравилось. Бабушка пришла в бешенство, отец растерялся, а Кендис рассердилась. Нам и раньше приходилось сталкиваться лбами, но на этот раз она целилась гораздо ниже. И ей удалось-таки попасть в самое больное место. Чем дольше, дескать, я пробуду здесь, тем больший урон я нанесу фамильной чести. И поскольку я слишком упряма, чтобы уступить, ни о каких компромиссах не может быть и речи.

— Бывают такие ситуации, когда компромисс невозможен в принципе.

— Умные люди, как правило, находят взаимоприемлемые решения.

Какая сложная и деликатная ситуация, подумал Гейб, разглядывая молодые герани в горшках, венчавших опорные столбы террасы. Семейная ситуация. У него никогда не было семьи и, следовательно, никакого опыта в решении подобных проблем.

— Тебе никогда не приходило в голову, — медленно начал он, — что твоя семья тоже не склонна искать компромиссы?

Келси медленно повернулась к нему.

— Все или ничего — ведь так они ставят вопрос?

— Я… Я об этом не думала.

— Конечно, нет, потому что ты суровая, несгибаемая максималистка, которая автоматически принимает всю вину на себя. Они могут обвинять тебя во всех смертных грехах, могут лишать тебя наследства, попрекать тебя съеденным в детстве куском, говорить о твоем эгоизме… Разве все это — твоя вина?

Келси задумалась Насколько она была в состоянии припомнить, Гейб был первым человеком, который принял ее сторону в этих вопросах От Уэйда она так и не дождалась ни помощи, ни поддержки. Именно Келси первой начинала топорщить перышки, отстаивая свою правоту, и нередко оказывалась зачинщицей очередной семейной сцены, но ей ни разу не приходило в голову, что позиция ее домашних была столь же жесткой и непримиримой, как и ее собственная.

— Я поступаю так, как считаю нужным, независимо от…

— Независимо от чего? — требовательно перебил Гейб Может быть, у него никогда не было ни семьи, ни дома, где он мог бы укрыться от житейских бурь и невзгод, зато никто из людей, называвших себя его родственниками, никогда не пытался поймать его в сети вины и долга. — Независимо от того, как бы поступили на твоем месте другие люди, более, как ты выражаешься, гибкие? Ну и что изменилось бы, если бы ты нашла в себе силы уступить им и отправилась на танцульки с этим своим зубодером?