Все только хорошее - Стил Даниэла

— С какой стати? , — Она очень милая девушка.

— Ну и что? — Берни пришел в ярость. На свете полным-полно милых девушек, но ни одна из них не идет ни в какое сравнение с Лиз, и у него не было ни малейшего желания знакомиться с ними.

— Берни… — Руфь набрала в легкие воздуха и ринулась в атаку. Она хотела поговорить с сыном на эту тему, еще когда была у него в гостях в Сан-Франциско. — Надо же тебе хоть где-то бывать.

— Я бываю в самых разнообразных местах.

— Я не об этом. Я имела в виду, с девушками. Берни чуть было не велел ей заткнуться. Она разбередила совсем еще свежие раны, и ему стало невыносимо больно.

— Мне тридцать девять лет, и девушки меня не интересуют.

— Золотко, ты же понимаешь, о чем я говорю. Она все никак не унималась, и Берни захотелось заткнуть уши. Платья Лиз по-прежнему висели в шкафу на своем месте, только аромат духов стал слабее. Время от времени он подходил к шкафу, чтобы вновь ощутить его и оживить в памяти дорогие его сердцу воспоминания, которые волной захлестывали его. Лежа ночью в постели, он нередко принимался плакать. "Ты еще совсем молод.

Настало время подумать о себе". Берни едва удержался, чтобы не крикнуть: «Нет! Сейчас самое время думать о ней. Иначе я потеряю ее навсегда». А он по-прежнему пытался удержать ее, и всегда будет это делать. Он никогда не уберет ее вещи из шкафа. У него есть дети и воспоминания. И ничего, кроме этого, ему не нужно. И Руфь прекрасно знает об этом.

— Мне не хочется разговаривать на эту тему.

— Тебе пора хотя бы подумать об этом. — Руфь говорила очень ласково и мягко, но Берни разозлило то, что она его жалеет и пытается что-то навязать ему.

— Черт возьми, я все-таки имею право сам решать, о чем мне думать! — рявкнул он.

— Так что же мне сказать миссис Розенталь? Я пообещала, что ты позвонишь Эвелин, когда вернешься в Калифорнию.

— Скажи, что я не смог найти ее номер телефона.

— Ре выдумывай… у бедняжки совсем нет никаких знакомых.

— Тогда зачем же она поселилась в Лос-Анджелесе?

— Она не знала, куда еще поехать.

— А чем ей не понравился Нью-Йорк?

— Она хотела сделать карьеру в Голливуде… знаешь, она очень хороша собой и до замужества работала манекенщицей у Орбаха. Ты пойми…

— Мама! Хватит! — Он сорвался на крик и тут же пожалел, что так грубо обошелся с матерью. Но время для подобных разговоров еще не настало и, возможно, не настанет никогда. Ему не хочется встречаться с женщинами.

Нет. Никогда больше.

Берни вернулся в Сан-Франциско, и они устроили праздник по случаю дня рождения Александра, которому исполнилось два годика. Няня пригласила маленьких друзей мальчика, с которыми он познакомился в парке, и сама испекла торт, от которого Александр пришел в неописуемый восторг. Изрядную часть своей порции он размазал по рукам и по лицу, но кое-что попало и в рот. Берни сфотографировал радостно улыбающегося, перепачканного шоколадом малыша, отложил фотоаппарат в сторону и не на шутку загрустил, жалея о том, что Лиз не может видеть сына. Он погрузился в воспоминания о том дне, когда Лиз родила Александра. Берни довелось присутствовать при появлении на свет нового живого существа, а несколько позднее пришлось увидеть собственными глазами, как человек уходит из жизни. Как трудно понять все это до конца. Вечером он поцеловал Александра, пожелал ему спокойной ночи и ушел к себе в комнату, с необычайной остротой ощущая собственную неприкаянность. Не отдавая себе отчета в своих движениях, Берни подошел к шкафу и распахнул дверцы. Закрыв глаза, он вдохнул аромат духов Лиз, и ему показалось, будто огромная волна со всей силой обрушилась на него.

В следующие выходные, не зная, чем еще заняться, он повез детей покататься. Джейн сидела рядом с ним на переднем сиденье, а няня с Александром устроились на заднем и тихонько переговаривались друг с другом. Берни решил отправиться в какие-нибудь новые места. Раньше, когда им случалось выезжать на такую прогулку, они кружили вокруг Марина, ездили в Парадайз-Ков возле Тибурона, или бродили в окрестностях Бельведера, или же лакомились мороженым в Саусалито. Но на этот раз Берни взял курс на север, туда, где находились винодельческие края, прекрасные, плодородные, полные живой и яркой зелени. А няня принялась рассказывать о своем детстве, проведенном на ферме в Шотландии.

— Тамошние места чем-то похожи на здешние, — сказала она, увидев из окошка большую молочную ферму. По краям дороги росли деревья с пышной листвой. Всякий раз, когда им встречались лошади, коровы или овцы, Джейн улыбалась, а Александр взвизгивал и кричал «и-го-го» или «му-у-у», вызывая всеобщий радостный смех. Края, в которые они попали, сильно походили на землю обетованную.

— Здесь красиво, правда, папа? — Джейн интересовало мнение Берни чуть ли не по любому поводу. После тревог, перенесенных по вине Чендлера Скотта, они сблизились еще сильней, чем прежде. — Мне тут очень нравится. — Порой она казалась старше своих лет. Берни с улыбкой посмотрел на нее, и взгляды их встретились. Эти места пришлись по душе и ему тоже.

Винокурни выглядели весьма внушительно, а викторианские домики, попадавшиеся им по пути, обладали своеобразным обаянием. И тут Берни подумал: лето совсем уже на носу, так не провести ли его в этих краях? Они совсем не похожи на Стинсон-Бич, и всем здесь понравится. Улыбаясь, он повернулся к Джейн и спросил:

— Как ты думаешь, не стоит ли нам как-нибудь провести тут выходные и получше присмотреться к этим местам? — Прежде он во всем советовался с Лиз, а теперь всегда испрашивал согласия у Джейн.

Она приняла эту идею с восторгом, няня вторила ей с заднего сиденья, а Александр все кричал:

— Коровка! А вот еще и еще! Му-у-у! — Им как раз повстречалось целое стадо.

В следующие выходные они остановились в гостинице в Юнтвилле. Все получилось как нельзя более удачно. Погода выдалась теплая и ясная, не было даже тумана, который порой окутывал Стинсон. Вокруг зеленели сочные травы, огромные деревья вздымались к небу, а виноградники поразили их своей красотой. На следующий день они нашли в Оуквилле замечательный дом, выстроенный в викторианском стиле, расположенный неподалеку от двадцать девятого шоссе на узкой извилистой дороге. Владельцы недавно отремонтировали его перед отъездом во Францию и хотели бы сдать вместе с мебелью на несколько месяцев, пока они не решат, вернуться ли им в будущем в долину Напа или нет. Владелец пансиона, в котором они остановились, подсказал Берни адрес этого дома. Увидев его, Джейн захлопала в ладоши, а няня заявила, что, живя в таком доме, можно преспокойно завести корову.

— Папа, а цыпляток? И козочку? — Джейн пришла в бурный восторг, и Берни расхохотался.