Горький мед, сладкий яд - Надеждина Ирина Николаевна

– Я помогу тебе.

– Я сама хочу, – Ника еще раз поцеловала его в щеку.

– Котенок, а что у тебя глазки вроде бы тревожные? – спросил Владислав, склоняясь и целуя ее.

– Нет, тебе показалось, – Ника рассмеялась совершенно беззаботно. – Просто я стою перед тобой битых пять минут, а ты даже не соизволил меня поцеловать. Как это понимать прикажешь? Беременную жену и целовать не нужно?

– Прости, котенок! – Владислав покрыл ее лицо поцелуями. – Я грешен и каюсь…

– Вот-вот! – раздался голос Алика. – Ну, за чем можно застать моих дорогих родителев, как не за лизанием?! Генчик, и эти люди запрещают мне грызть ногти и ковыряться в носу?

– А где Катя, сына? – спросил Владислав.

– Приехала ее страшно правильная бабушка и учит их всех там жить. Катиным родителям уже гавкать хочется, Кате выть, а я предпочел ретироваться и встретиться с ней завтра. Тебе сегодня дядя Витя перезвонит часов в десять.

– Подожду до десяти. Ты вовремя приехал – сейчас ужинать будем. Генчик, ужинать останешься?

– С вашего позволения, шеф, и если Алик никуда не пойдет, я бы исчез.

– Я дома сегодня, – кивнул Алик.

– Тогда иди, – кивнул Владислав. – До завтра.

Глава 57

Гена приехал, как всегда летом, в восемь утра. Ника собиралась в сопровождении Леши на рынок, Владислав с Сергеем уехал в офис и потом должны были ехать с Катиным отцом в мединститут.

– Генчик, Алик еще спит, кажется, – выходя, сказал Влад. – Ты его, пожалуй, разбуди через полчаса. Пора бы уже. Не знаю я, где он вчера был и что делал, но вечером увалился вроде бы почитать книгу и заснул. Так всю ночь в штанах и проспал. Я сейчас заглянул, он носом в подушку уткнулся и что-то промычал, чтоб я его не трогал, что еще хоть полчасика.

– Сделаю.

– Вдруг что – звоните. Ника вернется, я думаю, скоро.

Владислав уехал. Гена посидел немного в комнате телохранителей, взглянул на часы и пошел к Алику. Тот лежал на кровати, спиной к двери. Гена подошел и осторожно тронул его за плечо. Алик повернулся, и Гена увидел покрасневшие от слез глаза.

– Алена, что случилось? – испугался он. – Отец двадцать пять минут назад сказал, что ты спишь.

– Я всю ночь не спал. Когда он зашел, я притворился, – Алик сел и обхватил колени руками.

– Так что случилось? Ты что, плачешь?

– Генчик, отец… – у Алика задрожали губы.

– Что отец? Вы поссорились?

– Нет. Он умирает, Генчик… – глаза Алика снова наполнились слезами.

– Что значит «умирает»? – у Гены пробежал неприятный холодок по спине.

– Помнишь, ему стало плохо после выпускного?

– Да. Тогда пришли к выводу, что он переутомился. Вчера ведь ему было уже относительно нормально?

– Это только кажется… Вчера даже Дан сказал, что, возможно, это все случится быстро… А отец вчера показал мне, где лежат все документы на дом, фирму и прочее. Он никогда раньше этого не делал. Когда я спросил, зачем он это делает, он ответил, что так, на всякий случай.

– Алик, – Гена сел рядом с ним и как младшего брата погладил по голове, – все мы под Богом, и никто не знает, как скоро наступит конец. Ведь однажды, ты сам говорил, было уже такое, что никто не надеялся, что он выживет. Может, и в этот раз все обойдется.

– А если нет? – в голосе Алика стоял неподдельный ужас.

– Алинька, родители всегда уходят слишком рано, – вздохнул Гена. – Чем старше становишься, тем сильнее это начинаешь осознавать. Но ты должен надеяться.

– Я сегодня всю ночь вспоминал, как семь лет назад я вбежал на кухню, когда мы приехали. Там лежал Валек, – медленно и тихо, глядя перед собой, начал рассказывать Алик. – Я никогда тебе этого не рассказывал. У него было такое удивленное лицо, он так и не успел испугаться, и у него так и осталась улыбка, глаза были открыты, а от уголка рта текла такая тоненька струйка крови. Он лежал как живой. А потом, когда его хоронили, у него было такое лицо, будто он уснул. Мне все казалось, что он сейчас встанет и все окажется глупой шуткой. Когда гробы начали закрывать, я кричал не своим голосом. Я не верил, что они мертвые – он и Дина, хотя когда дотрагивался до них, они были холодными. Я боялся, что их хотят закопать живыми. А потом эти комья земли в яму…

– Перестань, Алинька, – Гена взял его за плечо. – Это все ужасно, но ты ведь ничего не сможешь исправить.

– Да, – Алик тяжело вздохнул. – Ничего. Я не боялся, когда умерли дедушка и бабушка. Мне было их просто жаль. А сейчас я боюсь. Каждый раз, когда я вижу отца без сознания, я вспоминаю все.