Крестовые походы. Под сенью креста - Доманин Александр

Как бы то ни было, к началу августа под стенами византийской столицы оказалась огромная толпа нищих, оборванных, голодных, но вооруженных людей. До Константинополя дошло около шестидесяти тысяч крестоносцев-крестьян, и всю эту армию нужно было кормить. Причем, эта орда, лишенная мало-мальского понятия о воинской дисциплине, тут же приступила к тому, что у нее получалось лучше всего, то есть к грабежам. Уговоры сохранивших здравомыслие вождей, и даже самого Петра Пустынника, не возымели никакого действия. Нищие ватаги продолжали бесчинствовать: они разоряли сады и виноградники, поджигали дома и, позабыв о своей святой миссии, начали грабить даже церкви и монастыри. После того, как в стычках с «франками» — так называли пришельцев византийцы — вдобавок еще и погибло несколько греков, терпение императора окончательно лопнуло, и он поспешил избавиться от столь опасного соседства. Собрав весь свой флот, он переправил крестоносцев на азиатский берег Босфора, в крепость Циботус (европейцы называли ее Цивитот), непосредственно граничившую с владениями сельджуков. Алексей Комнин, несомненно, понимал, что это плохо вооруженное (Анна Комнина презрительно называла крестоносцев «безоружными толпами») и лишенное дисциплины войско не может воевать с сельджуками. По свидетельству современников, он даже пытался отговорить «паломников» от ведения боевых действий, советуя дождаться прихода рыцарского войска. Но ни его уговоры, ни увещевания Петра Пустынника не помогли. «Христовы воины», охваченные духом благочестия и надеясь на богатую добычу, рвались в бой с сарацинами. В конце концов, Петр Амьенский, г.идя, что его авторитет уже ничему не может помочь, умывает руки и возвращается в Константинополь. С этого момента войско крестьян, лишенное теперь даже иллюзорного единоначалия, было окончательно обречено на гибель.

Впрочем, в первые недели «циботусского сидения» еще ничто не предвещало трагического исхода. В нескольких стычках крестоносцы нанесли поражение мелким сельджукским отрядам, а в начале октября крупный французский отряд совершил рейд под стены Никеи — она находилась в тридцати семи километрах — и вернулся оттуда с богатой добычей. Но удача французов, которая только разожгла аппетиты других отрядов, оказалась последним успехом крестоносцев. Национальные распри, в том числе и вызванные завистью к удачливым французам, окончательно разорвали всякое понятие о единстве «Христова войска», и каждая национальная группа стала действовать сама по себе. Немецкая часть крестоносцев оставила укрепленный лагерь в Циботусе и двинулась на восток в надежде завладеть богатейшей Никеей — столицей Румского султаната. Недалеко от Никеи немецкие крестоносцы заняли укрепление Ксеригордон, но вскоре были окружены в этой крепости огромным войском сельджуков. И течение восьми дней германские крестьяне отбивали атаки врага, но в итоге, преданные своим вождем, неким Рейнальдом, перешедшим на сторону турок, были частью перебиты, частью взяты в плен.

Слух об окружении немецкого отряда дошел до главного лагеря в Циботусе, и все «Христово воинство» немедленно бросилось на выручку. При этом крестоносцы даже не позаботились о самых простых вещах, известных каждому военному — предварительной раз-вёд'ке или хотя бы,боевом охранении. 21 октября 1096 года беспечная армия пилигримов, совершенно не ожидая нападения, приняла свой последний бой в долине, рлсположенной на полпути между Циботусом и Нике-сп. Первые же выстрелы турецких лучников окончательно смешали царивший до этого хотя бы минимальный порядок, а вслед за тем сельджукская конница обрушилась на дезорганизованное крестьянское войско. Для сельджуков — прирожденных воинов — крестоносцы стали легкой добычей. Разгром был полный. Около двадцати пяти тысяч крестьян пало здесь же, на поле битвы, тысячи попали' в плен, и лишь немногим удалось вырваться из кровавого ада и проложить себе путь к побережью, где они были подобраны византийским флотом и вывезены в Константинополь. Но таких счастливцев было очень мало — менее трех тысяч; все остальные нашли на азиатском берегу Босфора только собственную гибель.

Так бесславно и трагически закончилось величайшее народное выступление в истории средневековой Европы — крестовый поход бедноты.

Глава 6. Великое крестоносное воинство и его вожди

Когда деревенская беднота, гонимая религиозным фанатизмом, уже шла по дорогам Европы навстречу своей гибели, феодалы и рыцарство еще только готовились к крестовому походу. Сеньоры собирались обстоятельно — ведь поход обещал быть очень длительным и тяжелым. Нужно было собрать урожай, подготовить оружие и доспехи для себя и своей дружины, накопить достаточно денег, которые могли пригодиться в пути. Стремление феодалов любой ценой добыть деньги жестоко отразилось на крестьянах, и наверняка многие из них пожалели, что не ушли в крестовый поход еще раньше. Ведь теперь каждый землевладелец старался выжать из своих крестьян все, что возможно, все недоимки и платежи за несколько лет вперед. Но и этих денег было, конечно, недостаточно. Широко распространилась сдача феодальных владений в залог с правом выкупа по возвращении из похода. Деньги под залог охотно давали и монастыри, и наиболее дальновидные феодалы, прекрасно понимая, что очень многие крестоносцы никогда не вернутся домой, да и у многих ли почиратившихся потом найдутся деньги на выкуп? Залог стал прекрасной возможностью приобрести, фактически за бесценок, огромные богатства. Доходило и до курьезов: герцог Роберт Нормандский заложил все свои 1вмли (десятую часть Франции) английскому королю 1')плыельму II, своему брату, за десять тысяч марок серебра — сумму, по тем временам огромную, но со-Вбршённо несопоставимую с реальной стоимостью владений (двести-четыреста тысяч марок).