Крестовые походы. Под сенью креста - Доманин Александр

Боэмунд Тарентский действительно резко выделялся на фоне других крестоносных вождей. Он был старшим сыном от первого брака знаменитого норманнского вождя Роберта Гвискара, завоевателя Южной Италии и основателя норманнского государства на итальянской земле. Боэмунд сопутствовал отцу в его завоевательных походах, долгое время сам командовал войсками, сражающимися против Византии в горах Эпира и Македонии. Однако Роберт Гвискар, поддавшись на уговоры своей второй жены — принцессы из знатного итальянского рода — оставил почти все свои владения младшему сыну Роджеру, вместе с герцогским титулом. Боэмунду достался лишь город Тарент с окрестностями и громкий, но не подкрепленный богатствами титул князя. Обделенный наследник смирился с волей отца, но с этих пор ничего не желал так сильно, как добыть для себя земельные владения, власть и доходы не меньшие, чем у его удачливого сводного брата.

Многолетние войны с Византией явились для Бо>мупда отличной школой. Он стал великолепным зна-гоком военного дела, не стесняясь учиться этому у ■ ионх врагов — наследников славы победоносного Рима. А хорошее знакомство с изощренными хитросплетениями византийской политики, помноженное на его собственные таланты, резко выделяло его из сре-цы сиропейских феодальных властителей того времени -~ как правило, необразованных и обладающих несьма узким кругозором. Даже внешне он больше походил на византийца, чем на католического воина — он брился и стригся, сильно отличаясь этим от боро-п.ггмх и длинноволосых крестоносных вождей. Ясное понимание политической ситуации и всех трудностей похода, четкое осознание своих собственных целей гякже возвышали его над соратниками. Блестящий полководец, умный, хитрый и коварный политик, он, ПО словам Анны Комниной, «хитростью и отвагой... превышал всех прочих латинских князей настолько же, насколько уступал им богатством и численностью СВОИХ  ВОЙСК».

Армия Боэмунда действительно была невелика — и количественном отношении она в четыре-пять раз уступала ополчениям Раймунда Тулузского или Готф-рида Бульонского. Но по своим боевым качествам Отряды тарентского князя, безусловно, были лучшими I крестоносном воинстве. Это было, в том числе, и i.u-лугой самого Боэмунда, отказавшегося брать с собой многочисленные толпы плохо вооруженной бедноты, Также рвущейся в поход. Соотношение рыцарской Конницы и пехоты в армии Боэмунда Тарентского не м|н'нышало один к трем, что выгодно отличало ее от /фугнх католических армий, перенасыщенных неповоротливой, недисциплинированной и небоеспособной пехотой. Очень важно было и то, что большинство его рЙЦарёй были норманнами (правильнее, конечно, «нор-м.щдцами», но пусть останется устоявшийся термин), ю сеть прирожденными воинами, к тому же имевшими многолетнюю практику войны с Византийской империей. Потомки викингов, державших в страхе всю Европу! потомки тех бойцов, что совсем недавно завоевали Англию и Италию, они, вместе со своим талантливым предводителем, по существу, составили ядро крестоносного войска и, несмотря на свою малочисленность, сыграли огромную роль в успехе Первого крестового похода.

Таковы были вожди и таковы были армии, которые осенью 1096 года двинулись по дорогам Европы, с тем, чтобы соединиться в Константинополе и начать свой великий поход за освобождение Гроба Господня.

Глава 7. Крестоносцы в Византийской империи

Раньше всех крестоносных вождей в «путь по стезе Господней» двинулся герцог Нижней Лотарингии Готфрид Бульонский, имевший под своим началом около десяти тысяч конных воинов — рыцарей и оруженос-1ЦЧ1 — и до восьмидесяти тысяч пехоты. Ополчения его собирались близ берегов Рейна, и потому выбор пути п.ли Готфрида был ясен: он остановился на сухопутном варианте, кровавом и печальном пути похода бедноты. Но лотарингский герцог оказался вполне на высоте положения; он учел грустный опыт своих предшественников и перед вступлением в Венгрию заключил с венгерским королем Коломаном договор о взаимном ненападении, благодаря чему почти без потерь прошел м Венгрию, и Болгарию. Лишь во Фракии, уже в преддверии византийской столицы, он разрешил своей армии грабежи — либо вследствие того, что у войска кончались припасы, либо для того, чтобы показать Алексею I Комнину свою силу. Позднейшая легенда о том, что своим приказом грабить Готфрид мстил императору за арест и заключение Гуго де Вермандуа, едва ли имеет под собой реальную почву. Брат французского короля был принят Алексеем весьма торжественно, был обласкан и одарен, ведь на графа Вермандуа хитроумный Комнин возлагал немалые надежды.