Каждую минуту рождается еще один покупатель - Витале Джо

А. Вы действительно так думаете?

Б. Если бы люди каждое утро набивали карманы холодной вареной картошкой, а потом каждый раз, встречая друга или знакомого, вытаскивали картофелину и откусывали кусок со словами «За твое здоровье, дружище», это, конечно, выглядело бы курьезно, но было бы в тысячу раз разумнее, чем пить за чье – то здоровье яд, коим являются все хмельные напитки.

А. А верно, что, будучи мэром Бриджпорта и занимаясь его развитием, вы предоставили горожанам возможность на льготных условиях выкупать свои дома, если они давали обет воздержания от курения и потребления спиртных напитков?

Б. Это так, и, кстати, моим предложением воспользовались довольно много людей, которые со временем без особых усилий расплатились за свои дома. И я очень сожалею, что многие жители, которые тогда не приняли его в угоду вредным привычкам, так и не стали владельцами уютных гнездышек. А ведь денег, которые они за это время потратили на виски и табак, вполне хватило бы, чтобы сделать дом своей собственностью.

А. Судя по всему, вы действительно готовы помогать людям всегда и во всем. Вы филантроп?

Б. Я, конечно, внедрил в городе ряд довольно дорогостоящих усовершенствований, изначально зная, что эти вложения никогда не окупятся, но очень хотел бы, чтобы вы поняли: как правило, в своей жизни я руководствовался принципом прибыльной филантропии. Я совсем не хочу, чтобы меня считали филантропом в чистом виде. Когда я помогаю тем, кто и сам старается себе помочь, и могу делать это, ничего в конечном счете не теряя, мною движет более мощный стимул; и если я обустраиваю и приукрашиваю свой родной город, благодаря чему мои соседи живут богаче и комфортнее, и при этом еще и получаю прибыль, стимул «трудиться в полную силу» намного сильнее, нежели если бы я за это ничего не получал.

А. Как получилось, что в 1865 году вы занялись политикой?

Б. Я всегда считал, что человек, «не интересующийся политикой», не слишком подходит для жизни в стране, в которой власть находится в руках народа.

А. А почему вы, будучи демократом, приняли предложение стать кандидатом от Республиканской партии?

Б. Я действительно согласился выставить свою кандидатуру в законодательный орган штата Коннектикут от республиканцев – города Фэйрфилд. Я поступил так потому, что считал для себя огромной честью получить право голосовать за предлагаемые тогда изменения в Конституцию Соединенных Штатов, в частности за полную и окончательную отмену рабства на нашей земле.

А. Расскажите теперь о Джамбо.

Б. Джамбо – самый большой африканский слон из всех когда – либо существовавших как в дикой природе, так и в неволе – долгое время был главным экспонатом Королевского зоологического сада в Лондоне. Я часто смотрел на животное с завистью, не надеясь, что оно когда – то может стать моим, ведь я знал, что слон является любимцем королевы Виктории, чьих детей и внуков африканский великан катал на спине, как, впрочем, и еще десятки сотен британских сорванцов. Я и мечтать не мог, что англичане когда – нибудь согласятся его продать.

А. Но предложение о покупке все же сделали?

Б. Да, и через два дня мой агент телеграфом известил меня, что мое предложение – купить Джамбо за 10 тысяч долларов – принято.

А. Как отреагировала на это Европа?

Б. Казалось, Англия сошла с ума. Повсюду были изображения Джамбо, газеты пестрели заголовками «Джамбо – Барнум», о слоне писали рассказы и слагали стихи, Шляпы «Джамбо», воротнички «Джамбо», сигары «Джамбо», галстуки «Джамбо», веера «Джамбо», польки «Джамбо» и т. п. продавались в магазинах и на улицах Лондона и других британских городов десятками тысяч. И все это вызвало немалый резонанс в Соединенных Штатах Америки.

А. Значит, вам не пришлось ни цента расходовать на рекламу? Кстати, а что это за история о том, что, когда настало время покидать Лондон, слон отказался сдвинуться с места?

Б. Мой агент в полном отчаянии отбил мне телеграмму: «Джамбо улегся прямо на улице и ни в какую не встает. Что делать?» Я ответил: «Пусть лежит хоть неделю, если ему так хочется. Это лучшая в мире реклама».

А. Почему вы так редко говорите о своей семье?