Двадцать лет спустя - Дюма Александр

– Еще бы! – сказал Мазарини.

– Так вот, монсеньор, четыре человека решили спасти ее. Эти четыре человека не были ни принцы, ни герцоги, ни люди влиятельные, ни даже богачи: это были четыре солдата, у которых не было ничего, кроме храброго сердца, сильной руки и длинной шпаги. Они отправились в путь. Министр знал об их отъезде и расставил повсюду людей, чтобы помешать им достигнуть цели. Трое из них были выведены из строя врагами, гораздо более многочисленными, чем они; но один добрался до порта, убил или ранил пытавшихся его задержать, переплыл море и привез королеве украшение, которое она в назначенный день могла приколоть к своему плечу. Это чуть не погубило министра. Что вы скажете об этом подвиге, монсеньор?

– Великолепно! – проговорил Мазарини задумчиво.

– Я знаю за ним еще десяток таких дел.

Мазарини не отвечал: он размышлял.

Прошло несколько минут.

– У вас ко мне нет больше вопросов, монсеньор? – спросил Рошфор.

– Так д’Артаньян был одним из этих четырех людей, говорите вы?

– Он-то и вел все дело.

– А кто были другие?

– Монсеньор, позвольте мне предоставить д’Артаньяну самому назвать их вам. Это были его друзья, а не мои; он один только был связан с ними, а я даже не знаю их настоящих имен.

– Вы мне не доверяете, дорогой господин де Рошфор. Ну, все равно, я буду откровенен до конца: мне нужны вы, нужен он, нужны все.

– Начинайте с меня, монсеньор, раз вы послали за мной и я здесь, а потом уж вы займетесь ими. Не удивляйтесь моему любопытству. Проведя пять лет в тюрьме, станешь беспокоиться, куда тебя пошлют.

– Вы будете моим доверенным лицом, дорогой господин де Рошфор. Вы поедете в Венсен, где заключен герцог Бофор, и будете стеречь его, не спуская глаз. Как! Вы, кажется, недовольны?

– Вы предлагаете мне невозможное, – ответил разочарованный Рошфор, повесив голову.

– Как – невозможное? Почему же это невозможно?

– Потому, что герцог Бофор мой друг; или, вернее, я один из его друзей; разве вы забыли, монсеньор, что он ручался за меня королеве?

– Герцог Бофор стал с тех пор врагом государства.

– Я это допускаю, монсеньор; но так как я не король, не королева и не министр, то мне он не враг, и я не могу принять ваше предложение.

– Так вот что вы называете преданностью! Поздравляю вас. Ваша преданность к немногому вас обязывает, господин Рошфор.

– И затем, монсеньор, вы сами понимаете, что выйти из Бастилии для того, чтобы перебраться в Венсен, значит, только переменить одну тюрьму на другую.

– Скажите сразу, что вы принадлежите к партии Бофора, – это будет по крайней мере откровенно с вашей стороны.

– Монсеньор, я так долго сидел взаперти, что теперь хочу примкнуть только к одной партии, к партии свежего воздуха. Пошлите меня с поручением куда хотите, назначьте мне какое угодно дело, но в чистом поле, если возможно.

– Мой милый господин де Рошфор, – сказал насмешливо Мазарини, – вы увлекаетесь в своем усердии. Вы все еще воображаете себя молодым, благо сердце ваше еще молодо; но сил у вас не хватит. Поверьте мне: все, что вам теперь нужно, – это отдых. Эй, кто-нибудь!

– Итак, вы ничего не решили насчет меня, монсеньор?

– Напротив, я уже решил.

Вошел Бернуин.

– Позовите стражника, – сказал он, – и будьте подле меня, – прибавил он шепотом.

Вошел стражник. Мазарини написал несколько слов и отдал записку, потом, кивнув головой, сказал:

– Прощайте, господин де Рошфор.

Рошфор почтительно поклонился.

– Кажется, монсеньор, – сказал он, – меня опять отвезут в Бастилию?

– Вы очень догадливы.

– Я возвращаюсь туда, монсеньор, но, повторяю, вы делаете большую ошибку, не воспользовавшись мной.

– Вами, другом моих врагов!

– Что прикажете делать? Вам следовало сделать меня врагом ваших врагов.

– Уж не думаете ли вы, господин де Рошфор, что вы один на свете? Уверяю вас, я найду людей получше вас.

– Желаю вам удачи, монсеньор.

– Хорошо, ступайте, ступайте. Кстати: бесполезно писать мне, господин де Рошфор, – ваши письма все равно затеряются.

– Оказывается, я таскал каштаны из огня для других, а не для себя, – проворчал, выходя, Рошфор. – Уж если д’Артаньян не останется мной доволен, когда я расскажу ему сейчас, как расхвалил его, то, значит, трудно ему угодить. Черт, куда это меня ведут?

Действительно, Рошфора повели по узенькой лестнице, вместо того чтобы провести через приемную, где ожидал д’Артаньян. На дворе он увидел карету и четырех конвойных, но между ними не было его друга.