Двадцать лет спустя - Дюма Александр

– Молодой человек прав, пусть приведут пленного!

Затем он отвел де Гиша в сторону и расспросил, каким образом был захвачен испанец, а также – кто этот молодой человек.

– Виконт, – сказал он, обращаясь к Раулю, – оказывается, у вас есть письмо ко мне от моей сестры, герцогини де Лонгвиль, но я вижу, что вы предпочли зарекомендовать себя сами, дав мне хороший совет.

– Монсеньор, – ответил Рауль, снова краснея, – я не хотел прерывать важного разговора вашего высочества с графом. Вот письмо.

– Хорошо, – сказал принц, – вы отдадите мне его после. Пленный здесь; займемся наиболее спешным.

Действительно, привели пленного. Это был один из водившихся еще в то время наемников, которые продавали свою кровь всем, желавшим ее купить, и вся жизнь которых проходила в плутовстве и грабежах. С того момента как он был взят в плен, он не произнес ни одного слова, так что захватившие его даже не знали, к какой нации он принадлежит.

Принц посмотрел на него с чрезвычайным недоверием.

– Какой ты нации? – спросил он.

Пленный произнес несколько слов на иностранном языке.

– Aгa! Он, кажется, испанец. Говорите вы по-испански, Граммон?

– По правде сказать, монсеньор, очень плохо.

– А я совсем не говорю, – со смехом сказал принц. – Господа, – прибавил он, обращаясь к окружающим, – не найдется ли между вами кто-нибудь, кто говорил бы по-испански и согласился быть переводчиком?

– Я, монсеньор, – ответил Рауль.

– А, вы говорите по-испански?

– Я думаю, достаточно для того, чтобы исполнить приказание вашего высочества в настоящем случае.

Все это время пленный стоял с самым равнодушным и невозмутимым видом, словно вовсе не понимал, о чем идет речь.

– Монсеньор спрашивает вас, какой вы нации, – произнес молодой человек на чистейшем кастильском наречии.

– Ich bin ein Deutscher,^[17] – отвечал пленный.

– Что он бормочет? – воскликнул принц. – Что это еще за новая тарабарщина?

– Он говорит, что он немец, монсеньор, – отвечал Рауль. – Но я в этом сомневаюсь, так как акцент у него плохой и произношение неправильное.

– Значит, вы говорите и по-немецки? – спросил принц.

– Да, монсеньор, – отвечал Рауль.

– Достаточно, чтобы допросить его на этом языке?

– Да, монсеньор.

– Допросите его в таком случае.

Рауль начал допрос, который только подтвердил его предположение. Пленный не понимал или делал вид, что не понимает вопросов Рауля, а Рауль тоже плохо понимал его ответы, представлявшие какую-то смесь фламандского и эльзасского наречий. Тем не менее, несмотря на все усилия пленного увернуться от настоящего допроса, Рауль понял наконец по его произношению, к какой нации он принадлежит.

– Non siete spagnuolo, – сказал он, – non siete tedesсо, siete italiano.^[18]

Пленный вздрогнул и закусил губу.

– Ага, это и я понимаю отлично, – сказал принц Конде, – и раз он итальянец, то я буду продолжать допрос сам. Благодарю вас, виконт, – продолжал он, смеясь, – отныне я назначаю вас своим переводчиком.

Но пленник был так же мало расположен отвечать на итальянском языке, как и на других. Он хотел одного – увернуться от вопросов и потому делал вид, что не знает ничего: ни численности неприятеля, ни имени командующего, ни направления, в котором движется армия.

– Хорошо, – сказал принц, который понял причину этого поведения. – Этот человек был схвачен во время грабежа и убийства. Он мог бы спасти свою жизнь, если бы отвечал на вопросы, но он не хочет говорить. Увести его и расстрелять.

Пленник побледнел. Два солдата, сопровождавшие его, взяли его под руки и повели к двери, между тем как принц обратился к маршалу де Граммону и, казалось, уже забыл о данном им приказании.

Дойдя до порога, пленник остановился. Солдаты, знавшие только данный им приказ, хотели силой вести его дальше.

– Одну минуту, – сказал вдруг пленный по-французски, – я готов отвечать, монсеньор.

– Ага! – воскликнул принц, рассмеявшись. – Я знал, что этим кончится. Мне известен отличный способ развязывать языки. Молодые люди, воспользуйтесь им, когда сами будете командовать.

– Но при условии, – продолжал пленный, – чтобы ваше высочество обещали даровать мне жизнь.

– Честное слово дворянина, – сказал принц.

– В таком случае спрашивайте меня, монсеньор.

– Где армия перешла Лис?

– Между Сен-Венаном и Эром.

– Кто командует армией?

– Граф Фуонсальданья, генерал Бек и сам эрцгерцог.